678
Концовка предыдущй главы 677.
Письмо Сашули Мите и Лене от 25 мая 2001 г.
Дорогие дети, здравствуйте!
Прошла рабочая неделя и время, проведенное у вас, уже кажется дивным сном.
Спасибо вам, что посвятили нам так много времени и всё так прекрасно организовали - и прогулки, и поездки, и меню. В свой первый рабочий день я даже не включала компьютер, до вечера рассказывала подругам о своих впечатлениях. Ещё без фотографий. Папа фотографии уже напечатал, но подругам покажу, когда папа разложит их в альбоме, тогда они смотрятся лучше. Он пока оформил только половину. Одни фотографии получились лучше, чем у вас (те, которые у вас в желтоватой, несколько осенней тональности), другие похуже (светлее), но в целом всё очень хорошо. Папа на конце пленки, что была в его фотоаппарате, сделал несколько кадров в квартире у Андрея, но конечно неудачно - получилось нерезко. В Штаты с таким аппаратом ехать нельзя - нет никакой гарантии хорошего качества снимков.
Постоянно вспоминаю чудную природу Боденского озера, обилие зелени и цветов, прекрасную погоду и думаю, как здорово, что мы съездили к вам в такое замечательное время года. Я даже не очень-то и переживаю, что здесь сейчас так холодно и перепархивает снег, и первая зелень появится еще очень нескоро. Я ничего другого здесь и не ждала, а радуюсь, что хоть две недели я наслаждалась цветущей весной у вас.
Мне не хватило времени записать некоторые ваши рецепты, поэтому прошу вас прислать кое-какие по e-mail: Леночкину картофельную запеканку (1-го дня нашего пребывания), луковый пирог, Митин средиземноморский салат, луковый суп.
Как отдыхается Лидии Анатольевне? Надеемся, что так же хорошо, как и нам.
Будьте все здоровы. Желаем вам, дети, успешной работы и всем вместе с Лидией Анатолевной хорошего отдыха и многих прекрасных впечатлений.
Целуем. И еще раз спасибо за все. Мама, папа.
Письмо Мити от 28 мая 2001 г.
Привет!
Получили мамино письмо, очень рады, что пребывание у нас оставило много приятных впечатлений. Будем надеятся, что и в следующем году удастся провести очень интересный и насышенный отпуск.
Мы же сразу же после папиного и маминого отъезда занялись подготовкой к блошиному рынку - собирали в подвале старые вещи на продажу. Часа в четыре погрузили большую часть вещей в машину Эллы (Лениной знакомой, с которой мы вместе организовали стенд) и отправились занимать место. Место найти было уже сложно, но нам удалось встать на Штефан-платц (площадь около Штефан-кирхи в старом городе). Из двух Эллиных этажерок и пары широких досок организовали стенд, рядом поставили стойку с вешалками для одежды и стали торговать.
Уже вечером в субботу ходило много людей, но вещей продалось очень мало. Ночью все втроём караулили вещи, по очереди прикладываясь на раскладушку, которую взяли с собой. Ночь была ясная, и мы порядком замерзли, так толком и не поспав. Утром я отвез Ленину маму домой, а к обеду присоединился к Лене, и мы проторговали под палящим солнцем до пяти вечера. Днем спрос был побольше, и какую-то часть вешей нам удалось продать, а остаток мы оставили на площади. Наторговали на 250 марок, но вымотались порядком. Тем не менее, мне всё это мероприятие даже понравилось; по-крайней мере, торговать на блошином рынке мне приятнее, чем покупать на нем (Лене - наоборот).
У меня началась обычная лабораторная жизнь, Лена же прошлую неделю была в отпуске. Они с мамой ездили в Меерсбург и на Майнау, ходили в бассейн. Погода у нас совсем летняя, сейчас до 25-30 градусов доходит. В четверг у нас был праздник Christi Himmelsfahrt, мы в этот день ездили на велосипедах на Райхенау (ещё один велосипед взяли у соседей сверху). Целый день катались по острову, были во всех церквях, пообедали копчёной и маринованной форелью в ресторанчике при кемпинге на самом западном краю острова. В субботу ходили по магазинам, купили мне сандалии. А вчера ездили на велосипедах через лес к университету, потом были в лаборатории, показывали Лениной маме Интернет и папины мемуары.
Сейчас Лена снова на работе. Надеюсь, и я снова настроюсь на рабочий лад, на прошлой неделе это не совсем удавалось.
Крепко вас целуем. Привет от Лидии Анатольевны.
Митя, Лена.
Начало главы 678.
И ю н ь 2 0 0 1 г.
Письмо Мити от 6 июня 2001 г.
Здравствуй, дорогая мама!
У нас закончились «длинные» выходные, связанные с Троицей. К сожалению, погода в выходные была не самой лучшей – очень прохладно и дождливо. Только вчера сходили немного погулять в Вольматинген Рид, я же и в выходные ездил на работу. Через неделю начинается Vertiefungskurs, а пока продолжаю оптимизировать методику выделения кальцинейрина.
В среду ходили с Леной в Университет в кино на немецкий фильм «Эксперимент» - о том, как группа добровольцев становятся участниками психологического эксперимента, в котором половина участников становятся заключенными, а половина – надзирателями. Последние, почувствовав свою власть, в конце концов совершенно озверевают и эксперимент заканчивается совершенно плачевно. В целом фильм моментами весьма тяжелый, но, как кажется, весьма интересно показано, как могут преображаться люди, когда над ними нет моральных или юридических ограничений.
Сейчас пересматриваем с Лидей Анатольевной все имеющиеся у нас видеокассеты со старыми фильмами. Распечатываю также папины мемуары потихоньку.
Вот такие у нас основные новости. Крепко целуем.
Привет от Лидии Анатольевны.
Митя, Лена.
Письмо Мити от 14 июня 2001 г.
Привет!
Сегодня у нас выходной (Fronleichnam), а Лена с мамой уехали в Ветцлар до воскресенья. У нас же в лаборатории пошла первая неделя Vertiefungskursa, и завтра студенты должны будут делать презентацию того, что им предстоит за время курса сделать. Сегодня после обеда будем обсуждать с Магнусом – моим студентом – что он собирается презентировать. Начало недели было весьма напряжённым – поначалу всё надо объяснять и показывать, да и запланированно было уже многое. Дело, впрочем, пошло, кажется, успешно.
Во вторник мы принимали соседей – Хилле. Лидия Анатольевна приготовила салат «оливье», солянку со свиными руладками и блины. Хилле всё очень понравилось.
В выходные же у нас лило, как из ведра, без остановки. Только сейчас погода немного улучшилась. В субботу мы ходили в аквариум, где по сравнению с прошлым годом появились коллекция морских коньков и зал, посвященный китам. В воскресенье ходили с Леной в кино на фильм „Intimacy“ французского режиссера Patrice Chreau, получивший в этом году «Золотого медведя» на Берлинском кинофестивале.
Фильм о том, как двое людей (под 40 лет, он разведён, у неё муж и ребёнок) завязывают отношения поначалу только сексуальные (фильм слегка шокирует натуральностью сцен), а попытка пройти дальше в отношениях не удаётся, скорее всего, по вине самих героев. Идею фильма понять весьма сложно (возможно и из-за языка), хотя режиссёрская работа весьма неплохая. Действие происходит в осеннем Лондоне (актёры – англичане), который в фильме выглядит абсолютно мрачно (под стать состоянию героев) – совсем не под стать здешним городам.
Ещё в выходные Лена с мамой завершили реставрацию кукол пятидесятилетней давности, которые Лене год назад дала Ангелика с просьбой починить. Теперь они выглядят как новые.
Это основные наши новости. Крепко целуем.
Митя, Лена.
Привет от Лидии Анатольевны.
Моё письмо детям от 15-20 июня 2001 г.
Здравствуйте, все!
Вот уж пятый день пошёл, как я воротился из очередного вояжа, а начать (точнее, продолжить) писать отчёт о последних поездках пока не удавалось.
Итак, вернусь в 14 мая, когда мы с Митей сдали машину, так мне полюбившуюся. Вернулись домой и отправились втроём (Лена на работе) в Кройцлинген, в Швейцарию то есть, для чего было достаточно обойти шлагбаум, перекрывавший дорогу, но оставлявший свободным проход по тротуару. При всей символичности границы именно в этом месте несколько лет назад контрабандистами были убиты двое таможенников, о чём напоминал специально установленный памятный знак.
Гуляли мы, собственно, не по Кройцлингену, а по примыкающему к нему заповедному участку берега Бодензее и парку со старинным замком, вольерами и клетками для животных и птиц (как и на Майнау). Наблюдали за строительством гнезда какой-то водоплавающей птицей, шнырявшей взад-вперёд через протоку за стройматериалами – тростинками, которых было в изобилии и рядом с гнездом, но ей почему-то нужны были тростинки именно с противоположного берега. Или их там срывать легче было? А в двух соседних вольерах для копытных странная пара очень длинношеих уток – он и она – бегала вдоль ограды, демонстрируя друг другу разделённую оградой страсть.
Обедали вчетвером на балконе, потом «Служебный роман» все вместе с удовольствием посмотрели, а вечером мы с Митей ездили к нему в лабораторию отправлять е-мэйл в Иркутск, откуда просили подтвердить моё согласие на заказной доклад для Всероссийской конференции по солнечно-земной физике, намечаемой быть в конце сентября. Конференция будет проходить под эгидой Национальной программы по космической погоде, которую академик Жеребцов возглавляет – директор бывшего СибИЗМИРа, а ныне это Институт солнечно-земной физики. Тащиться в Иркутск невелика радость, но интересно посмотреть, кто ещё в рядах российской космической геофизики остаётся, а то ведь только за рубежом со своими коллегами изредка встречаемся…
Весь следующий день, 15 мая, посвятили экскурсии по Меерсбургу, куда паром ходит. Очень насыщенный достопримечательностями, живописнейший городок опять же с древним замком, превращённым в музей, который мы добросовестно осмотрели под эскурсоводством Лены. На одной из улиц там продавали стеклянную посуду с гравировкой тут же на месте, чем заинтересовалась мама, а Лена, заметив это, улучила момент и успела приготовить подарок ко дню нашей свадьбы - кружку с надписью «Александр и Александра».
Вечером снова ужин с раклетницей, вином и пивом.
16 мая – с утра пеший поход втроём в Мариеншлюхтское ущелье, туда по тропе берегом (около часа ходьбы), а обратно лесами и полями поверху. День был жаркий, я разделся и шагал по солнечным местам, загорая, Митя же, наоборот, всё тень выискивал.
Вечером в гостях у соседей – Хилле, ответный визит. Сначала шерри в одной комнате, потом телятина с вином (и именными салфетками) в другой, потом шнапс, шоколадки, печенья и прочее, после чего разглядывание карточек коротковолнового радиообмена и фотографий, в основном сделанных во время круиза на «Максиме Горьком» в Юго-Восточную Азию, билеты на который им подарили друзья к золотой свадьбе, состоявшейся десять лет назад. Жизнелюбием и добросердечностью этой четы невозможно не восхищаться. А дочь их, Бригита, оказалась приёмной - своих детей не было.
17 мая гуляли по Констанцу вдоль границы со Швейцарией, местами обозначенной хилым ручейком. Погода испортилась, временами сеял дождичек. Место казни Яна Гуса, отмеченное большим камнем, посетили. Взяли вторую партию фотографий, дома разглядывали, получились хорошо. Сочиняли на русском (Сашуля) и немецком (Лена переводила) запись в альбом гостей Хилле, который они нам для этой цели дали. Вот русский вариант:
Дорогие госпожа и господин Хилле!
Мы сердечно благодарим Вас за приятный вечер. Были рады познакомиться со столь милыми людьми. Очарованы Вашим гостеприимством, восхищены кулинарным искусством и искусством сервировки госпожи Хилле, потрясены мастерством господина Хилле. Общение с Вами позволило нам лучше понять, что такое немецкая семья, немецкий дом, немецкое гостеприимство. Спасибо Вам.
С искренним уважением,
Семья Намгаладзе и Елена Кашеварова.
И подписались все четверо.
А потом был луковый пирог, которым я объелся и страдал ночью от изжоги, Лена же предположила, что это, скорее, от вина, выпитого мною в изрядном количестве.
18 мая – с утра штормовой ветер с ливнем. Лена уехала в Штутгарт встречать автобус, которым из России должна была приехать её мама, Лидия Анатольевна. После обеда гуляли с Митей в центре, потом Митя поехал на работу, а мы с мамой замкнули маршрут тем же отрезком, с которого начали знакомство с Констанцем (от памятника Империи через мост на север), съев напоследок по мороженому на набережной.
Вечером заходили Хилле попрощаться с нами, мы отдали им альбом с нашей записью, а они подарили нам альбом с открытками и фотографиями, в том числе сделанными во время нашего визита к ним. Около десяти вечера приехали Лена с мамой, преодолевшей нелёгкий путь (туалет в автобусе не работал, и орали маленькие дети, правда, народу было в автобусе немного). Митя приготовил к ужину средиземноморский салат, а Сашуля – яблочный пирог. Лидия Анатольевна передала самошитые кепи (она шляпный модельер) для Миши и Алёши, надеемся, что сумеем их доставить в Калининград.
19 мая - день отъезда. Встали в 5.30. Митя проводил нас до поезда, отправлявшегося прямо в Цюрих в 7.03. На границе на вокзале ни души – ни таможенников, ни пограничников. Обидно даже – на наши визы немецкие так никто и не взглянул, ни по прибытии, ни по убытии!
В Цюрихе рейс задержали на 50 минут из-за багажа: поломался ленточный транспортёр, и багаж развозили на тележках, куда сами пассажиры со всех рейсов сваливали свои вещи (при регистрации на них только бирочки вешали и обратно пассажирам отдавали). Наконец, командир экипажа торжественно объявил, что последний килограмм багажа на борт доставлен, и мы взлетели.
Летели комфортно, два сорта вина красного попробовали. Прилетели. Паспортный контроль прошли. Ждём багаж. Вот пошли вещи с нашего рейса. А наших сумки и чемодана нет! Говорят, часть багажа в Цюрихе осталась! Ничего себе! Вот тебе и Европа!
Появился представитель «Свисс Эйр», успокаивать начал (а таких, как мы, человек двадцать, если не тридцать (!) с рейса оказалось): не волнуйтесь, мол, идите, заполняйте таможенные декларации, а с ними в комнату розыска багажа, там вас зарегистрируют и багаж вам всем на дом доставят, как только он прибудет. А прибудет он не раньше, чем завтра, и то хорошо, что завтра рейс из Цюриха есть, хотя неизвестно, не улетел ли наш багаж вообще на другой край Земли.
- А мы завтра в Мурманск уезжаем, как нам быть? – обратился я к представителю.
- Во сколько Вы уезжаете?
- Супруга в два часа дня, а я в пять с чем-то.
- Мы постараемся доставить Вам багаж к поезду. Самолёт прибывает около четырёх, можно успеть.
- А если не успеете?
- Отправим его в Мурманск, там получите.
- А как же моя супруга в Мурманск без тёплых вещей поедет? Там же холодюга, снег идёт!
- Сожалеем, но багаж не прибудет раньше завтрашнего дня.
- А на какую компенсацию мы можем рассчитывать?
- Пятьдесят долларов, если багаж задержится более чем на сутки. Вы можете накупить себе товаров на эту сумму, и мы оплатим чеки.
- Но в билете указан предел ответственности компании за утерю, порчу или задержку багажа – 800 долларов или 20 долларов за килограмм!
- Это если багаж совсем пропадёт.
- А где мы можем ознакомиться с Вашими правилами?
- В представительстве компании.
Я был полон решимости бороться за компенсацию своих попранных потребительских прав, но пока надо было для начала зарегистрироваться как потерявшие багаж, а таких столпилась целая куча народа и не только с нашего, а ещё и с амстердамского рейса. В этой очереди мы простояли часа два, предупредив Андрюшку (с мобильника представителя), что задерживаемся в связи с утерей багажа. Наконец, зарегистрировались. Нам была обещана доставка багажа или к поезду, или, в крайнем случае, в Мурманск. Но прежде, чем покинуть Пулково, я, не взирая на возражения Cашули, желавшей поскорее убраться отсюда, направился в представительство “Свисс Эйр” покачать там свои права. Результатом этого захода явились пара визитных карточек сотрудников представительства и пара дурацких сумок с ночевальными принадлежностями, включавшими добротные футболки (которые можно было использовать как ночные рубашки) и предметы сангигиены (вплоть до прокладок и презервативов).
Вечер провели с Андрюшкой, только накануне вернувшимся из Сан-Франциско, и Мариной, подарки для которых остались в Цюрихе. Этим, конечно, настроение было изрядно подпорчено. Но что поделаешь?
Андрюшка в Штатах провёл месяц, работал с одним из бывших наших теоретиков, и жизнь ему там мёдом не показалась: уж больно они зарабатыванием денег озабочены, все силы на это уходят. Туда, мол, лучше съездить, подзаработать, а потом сюда вернуться и расслабиться.
Ночью мы с Сашулей плохо очень спали из-за пережитого стресса. Утром ходили за продуктами в дорогу, в обед я проводил маму на двухчасовой поезд и вернулся на Седова – звонить в Пулково. В пятом часу я узнал, что вчерашний багаж из Цюриха прибыл, и мне постараются доставить наши вещи к поезду. Что и произошло за десять минут до его отправления. И я даже успел передать пришедшим на вокзал Андрюшке и Марине предназначенные им бутылку вина, конфеты и баварского мишку для Марининой коллекции плюшевых медведей.
На следующий день вечером в холодном (температура около нуля, снежинки в воздухе порхают) Мурманске меня встречала мама. Я был с нашим багажом! – и только благодаря тому, что в своё время по ошибке взял билет не на тот поезд. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
После летнего Бодензее родная мурманская погода напомнила, где мы живём: все последние десять майских дней до моего отъезда в Бостон температура воздуха стабильно держалась вблизи нуля градусов, каждый день понемногу шёл снег, обычно с утра, к вечеру таял. Из окна поезда, подъезжая к Мурманску, я видел, что на Коле у ближнего к городскому мосту порога суетится народ со спиннингами. Значит, сёмга уже пошла. Но выбраться на рыбалку до отъезда я так и не смог: готовил доклады.
30-го, кажется, числа, вернувшись с работы домой, как обычно, поздно, я узнал от Сашули мрачные новости, которые сообщила ей по телефону Ирина.
Умер Дима Ужгин.
Там в Минусинске, куда он уехал когда-то к «отцу» Виссариону и где жил в последние годы с какой-то женщиной с ребёнком. Подробностей никаких. Якобы сердце. Он был на год старше Ирины всего. Подававший большие надежды и, в самом деле, небесталанный, но с жизнью так и не справившийся. Бедная Надежда Григорьевна! И её жаль, и Диму, и Михалыча….
Вторая новость не такая трагическая, но очень неприятная.
У тёти Тамары крыша поехала на почве подозрений, что мы за её наследством охотимся. Она Ирине по телефону – за Иринин счёт, естественно, такого про нас наговорила (второй раз, впрочем, уже; в первый раз похожее было в прошлом году после нашего летнего у ней пребывания), что иначе как старческим повреждением ума я и назвать это не могу. Такое, действительно, бывает со старыми людьми. Рехнулась, как говорится. Сашуля очень расстроилась. Ей, действительно, должно быть особенно обидно: столько сил и времени было отдано уходу за ней и её хозяйством, и вместо благодарности получить совершенно дикие упрёки и подозрения! Она даже письмо написала тёте Тамаре, которое я, впрочем, не советовал отправлять – не поймёт, только на Ирину ещё осерчает. (Отправила-таки!)
1 июня я вылетел в Москву первым утренним рейсом, отправлявшимся в 8.00, для чего встать пришлось в 5.30, а легли мы в 2 часа ночи, поскольку я задержался на работе, набирая отчёт Ирине, а в дорогу собираться только поздно вечером начал.
Оделся я по-летнему, в лёгкой куртке, в Штаты лечу всё-таки. И жутко замёрз в маршрутке, пока ехал в аэропорт Мурмаши, из-за того, что в ней дуло изо все щелей. Даже в самолёте не отогрелся. В Москве лета тоже не оказалось, холодно, но, получив багаж, я достал из чемодана ветровку и натянул её поверх куртки, после чего почувствовал себя комфортнее.
До Бирюковых добирался два с половиной часа из-за пробки на шоссе в Химках, которая меня весьма озадачила: как я завтра из Москвы выбираться буду?
Около дома Бирюковых встретил Гену, направлявшегося получать какие-то долги от Инкомбанка. Вернулись с ним вместе домой (я кода не знал). Отдал сёмгу и подарок от Сашули Майечке. Сели обедать, водочки выпили под отбивные. Я живописал наши приключения. После обеда поехали – Гена в банк, а я в Олимпийский, в фотомагазин, найденный по Интернету. Купил там Pentax Espio 135M, подешевле, чем в Мурманске, как и наметил дома. Сказали, что с фокусом у него без проблем.
Поменял марки на доллары. Вернулся с тремя белыми розами по случаю прошедшего накануне 40-летия свадьбы Бирюковых. Майечка мне встречный жиллетовский набор вручила, я пенку только взял. За ужином допили бутылку, а потом с Геной в шахматы (в кои-то веки!) сыграли две партии, выиграв каждый по одной чёрными. У меня слипались глаза, Майечка говорила, что вид у меня ужасно утомлённый. Да и то сказать, спал всего ничего, а до того спешка, нервотрёпка…
2 июня. Сразу после завтрака отправился в аэропорт. Маршрутка довезла быстро, так что времени у меня было навалом. Пошёл узнавать насчёт гостиницы в Шереметьево на обратную дорогу. Майечка не спрашивала, когда я возвращаюсь (но я, кажется, сам сказал), а я понял, что 10-го они будут на даче. Ехать в Протвино вечером после перелёта из Штатов, чтобы утром тащиться обратно? Или кантоваться ночь в аэропорту? Нет уж. Годы и здоровье не те. Забронировал номер за 1400 р. + 360 р. броня, то есть столько же как в Бостоне за место в общаге на одну ночь. Купил водку в аэропорту («Гжелку» и 0.2 «Исток»), а то ведь совсем забыл про сувениры, и на обед хлеб, сало и бутылку «Клинского», что и употребил тут же.
При регистрации возникли проблемы с моей фамилией: в билете и компьютере она выглядела по-разному, не в первый раз уже, впрочем. Но обошлось, как и раньше. Багаж весь разрешили взять с собой. Летели рейсом «Люфтганзы» на «Боинг-737» три с половиной часа до Франкфурта (на Майне) с хорошей кормёжкой и красным вином. Во Франкфуртском аэропорту провёл час сорок без проблем с пересадкой, хотя спросили, зачем в Штаты лечу.
От Франкфурта до Бостона летели 8 часов 10 минут на А340-300 (“Airbus Industry”) с двумя кормёжками и красным вином. Прилетели в 19.50 местного времени, то есть в Москве было уже 4 часа утра (8 часов разница). Брать такси (40 долларов) я не стал, чтобы финансово скомпенсировать предстоящую на обратном пути ночёвку в гостинице «Шереметьево», а решил добираться всего за доллар общественным транспортом с пересадками (всю необходимую информацию от организаторов я имел).
Определился (опросом водителей) с шаттлом до ближайшей линии Т – троллей. Думал, что это троллейбус. Оказалось, - трамвай из одного или двух вагонов, который в центре ходит под землёй как обычное метро, а к окраинам идёт как обычный трамвай. Доехал до «Гавернмент Центра» (это, действительно, самый центр Бостона) и сдуру выскочил наружу. Понял, что ошибся, и попросился бесплатно обратно. Пустили. Пересел на зелёную линию ВС (Boston College) и доехал до конца, в сумме за полтора часа от аэропорта.
К этому времени уже стемнело. Быстро нашёл место поселения (BC Wellcome Center), дали ключ от спальни и магнитную карточку от внешней двери. Узнал, что Марина (Козлова, Учёный секретарь ПГИ, второй (или, скорее, первый) член делегации от ПГИ, которая мне билеты доставала, а я за которую деньги в Штаты по своей карточке переводил) живёт надо мной. Поселился один в двухместном общацком номере в блоке на четыре таких спальни и два туалета с душем с общим холлом и кухонькой. В холле подарочные наборчики (перекусить, запить) для гостей. Сходил наверх к Марине, стучал в дверь её блока, но никто не откликнулся. Завалился спать в начале одиннадцатого.
3 июня. Встал в шесть утра, густейший туман. Сделал зарядку и побежал вокруг кампуса – территории Колледжа. Час бегал. Комплекс Бостон Колледжа (основанного как ирландский католический университет) напоминает архитектурой университет штата Колорадо в Боулдере: здания розово-бежево-коричнево-серой кладки со множеством башен и шпилей готического стиля, но не на ровном (как в Боулдере), а холмистом месте. Белки, птицы всякие, включая диких гусей. Дома за кампусом – особняки в английском стиле. Это – Ньютон, пригород уже. И вообще – это Новая Англия.
Вернувшись с пробежки, я обнаружил, что моим соседом по блоку и партнёром по туалету является Туомо Нюгрен из Оулу, ныне профессор тамошнего университета. Я с ним ещё в Анденесе познакомился, мы на него ссылаемся в своих попытках моделирования данных ионосферной томографии (инициированных, между прочим, в своё время Нюгреном, в Лестере, кажется). Туомо – очень приятный, спокойный, общительный, доброжелательный финн шведского происхождения. Он хорошо знаком с Мариной, и мы пошли будить её к завтраку.
Марина в пижамке выскочила к двери блока, а вернуться в спальню к себе не смогла – захлопнула дверь туда, оставив там ключ (внизу же специальное предупреждение висит: носите ключ всегда с собой, даже когда идёте в туалет). Пришлось мне бегать по этажам в поисках уборщицы или администрации, поднял с постели заспанного молодого парня, и тот вызволил Марину.
Пошли завтракать в едальный корпус прямо напротив нашего спального. Я по инерции (халявной) нахватал фруктов, включая клубнику, для салата и только потом, у кассы сообразил, что это не шведский стол, когда меня попросили заплатить долларов восемь за завтрак. Впоследствии я питался регулярно на 4-5 долларов за раз. Это очень скромно: два яйца, пара небольших сосисок или кусочков жареного бекона, кусок хлеба для тоста и апельсиновый сок. Кормёжка, конечно, была простецкой и не дешёвой (яйца, бекон, сосиски, курятина, гамбургеры, супы, жареный картофель, овощи, фрукты, соки и паршивый кофе). Никакого вина и даже пива в кампусе, да и поблизости. Марина поначалу тоже клубники набрала, потом от цены вздрогнула, но всё же от неё не отказалась и, кажется, питалась только двумя-тремя ягодками, хотя и мечтала о картошке с котлетой.
После завтрака ходили втроём (и в дальнейшем тоже так кучковались повсюду) по кампусу, обозревали окрестности, но я не фотографировал из-за пасмурной погоды. Зарегистрировались. Вечером так называемый «приветственный барбекю» – за напитки платишь, кормёжка дармовая. Тамара Гуляева из ИЗМИРАНа только из знакомых (русских) и Норберт Яковски – из иностранцев.
4 июня. Утром бегал там же. Погода улучшилась. Отсидел пленарное заседание. В перерыве представился Эду Фремоу, пригласившему нас. После ланча отправился готовиться к своим докладам, измазюкал прозрачки жёлтым маркером. Собственно, занимался я больше не своим, а Худуконовским докладом по совместной – ионосферной и оптической - томографии, который Борис попросил меня представить. Вечером первый выезд за пределы кампуса на трамвае – коктейль в Castle (особняк под старину для приёмов), на территории Boston University (соперник Boston College, расположен на той же трамвайной линии, но гораздо ближе к центру, занимает несколько кварталов).
Ездили вдвоём с Туомо, Марина осталась готовиться к завтрашним докладам. Искал Анке Шлезиер из Копенгагена, с которой начали сотрудничать с подачи Матиаса, но не нашёл. Джон Фостер из Миллстоун Хилла (мы с мамой несколько лет назад демонстрировали ему модель в ПГИ) почему-то оправдывался передо мной, что не пригласил поработать, деньги, мол, как раз кончились, хотя Мишин Женя у него сидит сейчас. Гуляева представила меня Лену Керсли из Уэльса, одного из ведущих британских ионосферщиков. Поразили здоровенные креветки, которыми угощали среди прочего. Пил красное бургундское. Всё бесплатно в этот раз было.
5 июня. Полностью рабочий день. Наши доклады в первой половине дня. Марина зачитывала быстро, я медленно. Вопросы ко мне были про красную линию (по докладу Худукона) – почему не представили результаты, про модель – учитывает ли касп. В кофе-брейке пообщался с ещё одним русским – Минько из Иркутска, который, временно обретаясь в Штатах, представлял по просьбе Афраймовича его результаты.
Марина Козлова и Туомо Нюгрен, Бостон, июнь 2001 г.
Во время ланча, который был выдан в коробках сухим пайком, проходила постерная сессия. Увидел красивый постер Анке и себя в нём в качестве соавтора. Нашёл и саму Анке, познакомились очно, пообсуждали проблему переполнения среднеширотных плазменных трубок. У этого постера пообщались с Джеки Шёндорф, с которой познакомились на Корсике, обенялись с ней оттисками. Она занимается теперь МГД-моделированием течений плазмы в магнитосфере, что весьма близко к проблематике моих аспиранток Веры и Лены.
Вечером втроём гуляли в окрестностях Ньютона (кладбище, Семинария изящных искусств в холмистом парке со спортплощадками и большим стадионом за ним). Туомо и Марина неутомимо вели светские беседы о том, о сём, я помалкивал, восхищаясь Мариной, старательно практиковавшейся в английском, и без того весьма приличном. Вообще Марина не могла не поражать хотя бы тем, что, отсидев с мужем несколько лет на маяке на полуострове Рыбачьем, откуда до Мурманска-то непросто добраться, и поступив после этого работать в ПГИ по фактически новой для себя специальности (до маяка она работала немного в ИЗМИРАНе у Жданова), она сумела года за три-четыре сделать диссертацию и весьма эффектно представляла свои результаты и себя самоё. И как Учёного секретаря её не сравнить с предшественником – Куликовым. И деловая, и доброжелательная, и выглядит хорошо.
6 июня. С утра отсидели на заседании до кофе-брейка, а после него изумительная прогулка по летнему Бостону от Гавернмент Центра через рынки (где Марина всякие сувениры с маяками изучала и что-то себе выбрала) к набережной, оттуда в обход центральной груды небоскрёбов с заходом в парк, где посидели у пруда, а до того кофе попили в зелёном скверике, окружённом небоскрёбами. Закончил первую плёнку, купил и зарядил вторую.
Вечером банкет с ирландской музыкой (арфа и скрипка). Туомо попросил скрипку (он в детстве в оркестре играл) и вполне профессионально подыграл арфе, что я и запечатлел на фото. Этим банкетом формально закончился Симпозиум по спутникам-маякам, на следующий день начинался Воркшоп по космической погоде. Анке Шлезиер дала мне телефон Жени Мишина и предложила поехать с ней с утра в пятницу (т.е. 8-го июня) в Миллстоун Хилл, где Женя сейчас обретается, а она там диссертацию делала у рано умершего Майкла Буонзанто, которого я знал. Я изъявил свою готовность туда съездить при условии, что смогу выбраться оттуда к самолёту.
7 июня. С утра с Мариной ваучеры заполняли на оплату наших расходов. Марина в этот день уезжала. А я после завтрака повесил наш с Романом постер и отправился на заседание. В кофе-брейке оттиски наших статей Лену Керсли вручил. Постерная сессия была опять во время ланча, выданного в коробках. Какой-то китаец пожилой нашим докладом заинтересовался, стал ссылки переписывать, я ему оттиски презентовал, а потом с Яном Сойкой общался, который, похоже, отдрейфовал уже от моделирования в сторону практических (прогностических) приложений. В это время кто-то мой сборник абстрактов уволок вместе с оттиском статьи Джекки Шёндорф, так и не нашёл их потом.
Анке напомнила мне о своём предложении поехать в Миллстоун Хилл и отвела меня к телефону, чтобы я Мишину позвонил, и я с ним договорился, что приеду завтра с ночёвкой, а он меня потом в Бостон на машине отвезёт.
Вечером гуляли с Туомо по Ньютону, а потом в холле он показывал мне фото на своём компьютере, который не ленится таскать с собой (как, впрочем, и многие участники для демонстрации своих результатов).
8 июня. С 8.15 до 10 утра – последняя отсидка на заседании, а потом с Анке на трамвае за час добрались до конечной станции параллельной линии (на том берегу реки Чарльз-ривер), где нас встретил очень похожий на Ситнова парень в ковбойской шляпе – техник из Миллстоун Хилла, который и отвёз нас туда на машине минут за сорок.
Миллстоун Хилл – это целый комплекс обсерваторий Массачусетского Технологического Института и Северо-Восточной Радио-Обсерваторской Корпорации, в числе которых и знаменитая установка некогерентного рассеяния радиоволн, одна из первых в мире, с данных которой я начинал своё знакомство с ионосферой как объектом математического моделирования. Наша книжка с Брюнелли во многом опирается на эти данные, с ними мы часто сверяли свои модельные расчёты. Короче, знаковое место для ионосферного модельера, да и для любого ионосферщика вообще.
С Женей Мишиным – сыном известного иркутского геофизика Вилена Моисеевича Мишина, работавшим в ИЗМИРАНе (к началу девяностых доктор наук, завлаб) я был знаком давно и достаточно хорошо, но не настолько близко, чтобы считать его своим приятелем. Последние годы он обретался за границей, сначала в Германии, теперь здесь, и мы давно уже не встречались. Тем приятнее было почувствовать его искреннюю радость нашей встрече.
Мы обошли практически всю территорию огромного радарного и астрономического комплекса, побродили, болтая, по лесным чащобам, среди которых он расположен. Перекусили тем, что у Жени с собой на работу было взято (лосось с гречневой кашей), а потом поехали куда-то в какое-то местное (но довольно далеко расположенное) заведение на ланч просто поддержать компанию трём дамам – Анке, незнакомой мне американке таиландского происхождения (на её машине) и Ларисе Гончаренко из Харькова, теперь тоже американке, вышедшей замуж за местного программиста и собирающейся ему родить уже второго ребёнка (притом, что третий (первый) в Харькове остался).
Дамы заказали один мексиканский салат и две порции жаркого. Всё оказалось таких размеров, что даже с нашей мужской помощью осилить принесённое не удалось. У стойки стояли мужики, про которых Женя сказал:
- Вот счастливые ребята! Зарабатывают свои 7-8 баксов в час, тут их тратят, и больше у них ни о чём голова не болит.
Сам он зарабатывает около 50000 долларов в год, из них по тысяче в месяц платит за квартиру, и считает свой доход очень скромным. У него через год грант кончается, надо новый добывать, а это всё не просто. Жена Люба не работает, дочь на первом курсе университета учится, не самого престижного, подрабатывает, сейчас в Европе на каникулах.
В Миллстоун Хилле с Анке Шлегель и Женей Мишиным, 8 июня 2001 г.
С подачи Жени мы с Ларисой затеяли обсуждение её данных по ветрам в Е-области, полученных во время недавней необычайно сильной магнитной бури, и продолжили его по возвращении на работу. Лариса польстила мне заверением, что наша с Б.Е. книжка у неё настольная. Данные мне показались очень интересными, кое-какие картинки Лариса распечатала для меня, и я взял их с собой. Для моей аспирантки Люды Чернюк и для Романа они могут оказаться весьма полезными, да и самого меня картинки заинтриговали. Может, смоделируем.
Тем временем рабочий день закончился, и мы с Женей отправились к нему домой, миль за двадцать, это уже другой штат, тут налоги поменьше. Просторная трёхкомнатная квартира. Жена Люба ужин приготовила, посидели душевно, за едой бутылку красного вина выпили, потом коньячок грузинский попивали. Люба когда-то работала в ИЗМИРАНе у Жданова и, кстати, Марину Козлову хорошо помнит. Пробовала здесь работать в магазине – не понравилось, тяжело. Изучает английский с волонтёром – добровольцем, и сама волонтёрит в госпитале со стариками, это такая форма полезного времяпровождения для безработных в Америке.
В доме, как положено, Интернет подключён. Я, естественно, свою страницу показал, об отце Ианнуарии рассказал, о нашей с ним былой переписке. Тема Любу возбудила, и мы допоздна дискутировали о смысле отречения от мирской жизни и тому подобных вещах.
Утром, 9 июня, после завтрака Женя отвёз меня в центр Бостона, и мы с ним распрощались. Я совершил последнюю пробежку с фотокамерой в районе гавани и раскинувшегося там субботнего рынка (рыбного и овоще-фруктового) и вернулся в кампус, чтобы сдать ключи к часу дня, как предупредил меня об этом Туомо. Он, однако, ошибся, и ключи можно было не сдавать до самого отъезда, а наши самолёты вылетали почти одновременно – в 21.30 и 21.40. Мы сходили с ним пообедать, и Туомо отправился вздремнуть, поскольку в самолёте он спать не может, а я поехал на трамвае в район русских магазинчиков, мимо которых несколько раз уже проезжал.
Накануне, когда мы ехали вместе с Анке, там в вагон погрузилась сногсшибательная парочка тёток с букетом цветов и сходу начала на весь трамвай орать между собой на прямо-таки каррикатурном одесско-еврейском жаргоне с матерками, костеря тех, кому букет куплен и у кого он куплен, и заодно водителя трамвая, у которого эта колымага грёбаная еле тащится. Меня смех разбирал, я сидел прямо перед ними, но не признался, что я - их бывший соотечественник, уж больно вульгарные бабы были.
В русских магазинах обнаружились русские продавцы и русские покупатели, и русские товары (любая еда, водка, пиво, большой выбор книг, аудио и видеокассет), но цены американские. Побродив там, я вернулся в кампус, собрался, и мы с Туомо с большим запасом времени отправились на такси в аэропорт. Зарегистрировались, а потом опять фотографии на компьютере разглядывали, их там прорва у него.
10 июня. Обратно летел опять же через Франкфурт на Майне и в Москву прилетел уже к вечеру 10-го числа (с учётом сдвига по времени). Поселился в забронированном номере, вполне комфортном, купил батон, банку шпротов и пиво, и отдыхал перед телевизором.
11 июня. С утра сгонял к метро «Речной вокзал» в надежде присмотреть там на промтоварном рынке чего-нибудь для мамы к завтрашнему дню нашей свадьбы (в Америке ничего интересного не попалось, да и цены там дикие). Рынок только разворачивался, но я всё же купил Ивановский комплект спального белья и коробку конфет и вернулся в Шереметьево.
В пятом часу вечера я был уже дома. Мама меня, оказывается, потеряла: звонила Бирюковым, в Протвино – нигде не появлялся. Цена гостиничного номера её, конечно, шокировала. А я ещё рассказал, как кофе чашечку выпил в Шереметьево за 50 рублей – совсем как в Америке, полтора доллара.
За время моего отсутствия – первые десять дней июня – в Мурманске всё позеленело (а не было ни листочка) и приняло вполне летний вид. Я, конечно, первым делом нацелился на Колу смотаться, что и сделал с утра на следующий день, 12 июня. Купил лицензию в вагончике у железнодорожного моста и добросовестно отмахал спиннингом с полдевятого до полтретьего на нижнем участке Колы. Поклёвок не было ни у меня, ни у других рыбаков (там их с пяток ещё бродило), и один местный заявил, что, мол, поздно - прошла сёмга уже наверх. Я, однако, своими глазами двух крупных рыбин видел, высоко выпрыгнувших из воды прямо напротив меня, но ближе к тому берегу.
Ну, а вечером мы отметили с мамой 37-ю годовщину совместной жизни в компании Грады, Власкова и Боголюбова. Мама мне рубашку голубую подарила.
И вот пошли опять трудовые будни. Сегодня, 20 июня, у меня консультация, а завтра экзамен у одной группы программистов-первокурсников. Вчера последнее в этом учебном году заседание кафедры провёл. Погода после моего возвращения испортилась, похолодало, но вот третий день уже опять солнечно, хотя и не жарко. На рыбалку больше не ездил; может, завтра после экзамена сподоблюсь. Слава Горелов мне мозги компостирует, что сейчас сёмгу на креветку якобы нужно ловить. Не верю.
Развалился японский радиоприёмник, по которому я Би-Би-Си для языка слушал, а у современных магнитол КВ-диапазона нет или крайне редко бывает. Ищу. А мама стиральную машину выбирает. Автомобиль наш функционирует. Фотографии бостонские сделал, все получились хорошо, камера себя оправдала. До конца месяца осталось доклады для публикации подготовить в Трудах прошедших мероприятий. Да и полноценные статьи надо написать. А там для РФФИ очередной проект стряпать. Данные Ларисы Гончаренко обсчитать. Что-то и не видать просветов-то. Вот она жизнь какая.
Мама тоже об отчёте осеннем думает, страдает уже морально.
На этом заканчиваю свой длинный отчёт. Оцените труд!
Надеюсь, Ирина сообщила и Лене, что кепки получены и подошли. Ждём письма от Михаила, которое он якобы пишет уже.
Крепко всех целуем.
Папа, мама.
Свободное копирование
