Письмо Антонины Дмитриевны от 17 декабря 1998 года
Здравствуйте, мои дорогие дети Шурочка и Саша!
Как ваше здоровье? Хочется знать подробно о Вашей жизни и здоровьи. Вообще думы в голове возникают самые разные. Что сообщает Митя? Как его здоровье?
У меня всё в норме. Здоровье по годам, как говорят врачи.
Погода стоит зимняя, морозы сменяются оттепелями. Моя горница с улицей не спорится. Температура в квартире плюс 17-16. Батареи греют плоховато. Топливо экономят.
На нужды народа денег нет. Пенсию выдают только за сентябрь. Я пока что получаю регулярно. Уже перечислили за декабрь. На прожитьё мне хватает, с лихвой. Не экономлю. Обо мне не беспокойтесь. Всё в норме у меня. Жизнь везде одинакова.
Вова звонит, что у них всё в порядке. Зарплату Тамаре сейчас дают деньгами. Так что заботы меньше. А то ведь кур надо было продавать самим. Вове приходилось возить в институт понемногу.
Вот Антон никак не может усердно учиться. Всё с напоминанием. Так приучен. А ведь парню уже 19 лет. Сравнения никакого нет с Митей. Я за него переживаю. Ведь подходит сессия, как он справится?
Пиши моя милая, дорогая доченька. Ведь по телефону много не наговоришь. И не вспомнишь, что надо сказать. Пока до свидания. Всего вам доброго, а, главное, будте здоровы. Крепко вас целую. Ваша мама.
Дорогие мои дети Шурочка и Саша!
Поздравляю вас с наступающим Новым годом 1999. Пусть принесёт он вам крепкого здоровья, больших успехов в вашем учёном труде. Всех вам земных благ. Будьте счастливы. Больших вам надежд и терпения в этот период перепитий. Целую вас. Мама.
P.S. Как вы переносите тёмный период? Короткий день и то действует, надоело. Поздно светает, рано темнеет. А вот декабрист начинает в такое время цвести. Радуюсь его первым цветкам. Пока, мои дорогие. Всего вам доброго.
15 января 1999 г., там же
25 декабря уехали с Сашулей поездом в Калининград через Питер, в котором часа три по Невскому поболтались, новодельную Конюшенную обозрели, пообедали рядом с ДЛТ, мороженым потом закусили у Гостиного. Температура нулевая, слякотно, а в Мурманске, когда мы выезжали морозяка был - минус 27 градусов. От этих перепадов, видимо, я ещё в поезде на подъезде к Питеру почувствовал себя дурновато, но на воздухе полегчало.
Гипертония моя в декабре разыгралась не на шутку, 16-го скорую пришлось домой вызывать: 190 на 130 давление было после работы при обычных 160 на 100. Переутомился явно, да ещё и ночь полярная - самые потёмки, а тут и негры вдобавок со своей финансовой афёрой - несуразные деньги какие-то сумасшедшие предлагают заработать, как тут давлению не подняться!
Разговорчивый Геннадий Васильевич - врач-терапевт, подрабатывающий в ПГИ, настойчиво рекомендовал мне лечь на кардио-обследование в больницу КНЦ в Апатитах, да где там мне сейчас! А таблетки, им рекомендованные, комплекс целый, начал глотать.
В Калининград мы прибыли 27 декабря. Встречали нас на вокзале Иван с Алёшей, а Ирина с Мишей ждали дома. Михаил вытянулся, меня догнал, а, значит, выше Мити - дяди своего стал. Похудел, постройнел, никаких следов живота былого, хотя спортом особо не занимается.
В Калининграде погода и вовсе весенняя - плюс 9 градусов! А я на рыбалки зимние рассчитывал! Лёд, правда, даже и на Прегеле есть ещё с конца ноябрьских - начала декабрьских сильных морозов, но сверху всё водой залито, а что на заливах делается - неизвестно (Ване), но лёд был хороший, и судака якобы ловили. Сейчас-то опасно на него выходить, даже если и не поломало его ещё.
Митя в Москве с Ваней Юдушкиным. Декабрь 1998 г.
Через часик примерно после нашего прибытия домой и Митя появился, из Москвы прилетел. Мы с Алексеем вышли ёлку выбрать, их прямо у нашего дома продавали, а заодно и Митю встретить. Ёлку купили, хорошую, стройную, стоим с ней, караулим Митю, выглядывая его среди выходящих из трамваев. И прозевали. Митю первым увидел с балкона Михаил. Митя трамваем не поехал, а волочил пёхом свой огромный новый кофр по переулку, параллельному улице 9 апреля. Мы с ёлкой его у крыльца перехватили.
Сынуля подзабурел маленько по сравнению с апрелем, когда мы с ним в Ницце встречались. Когда Иринка ему что-то про его причёску сказала, Митя сказал, что так его девушке больше нравится.
- Уж не Лене ли Кашеваровой из Тамбова? - спросил я.
- Ей самой.
- Видишь, как мы с мамой чётко проинтуичили! Из твоих писем мама сразу поняла, что Лена на тебя глаз положила. Пампушечка такая кучерявая. И в поездку утром рано тебя будила, и на качелях-каруселях укатывала.
Выяснилось, что они с Леной живут вместе, хотя жениться не собираются. Лена - германистка, на последнем курсе университета, в Германии по обмену, через полгода в Тамбов возвращаться надо будет. Девочка серьёзная, подрабатывает, вязанию обучается у профессионалки. Одну фотографию Лены (со снежком в руках) Митя очень удачно сделал. Да и по другим фотографиям в целом его подружка приятное впечатление произвела.
Ну, ладушки.
Почти весь следующий день мы с Сашулей и Митей ходили по магазинам за подарками, в фотоателье плёнки проявлять-печатать сдавали, за билетами до Москвы для Мити и Сашули ездили на вокзал, а я всё ещё не определился, когда обратно буду возвращаться - вдруг всё-таки удастся как-нибудь и где-нибудь порыбачить. Может, подморозит ещё.
29 декабря семинар в кирхе. Были все из моей бывшей лаборатории: Кореньков, Клименко, Суроткин, Смертин, Бессараб, Коля Нацвалян, Иван, Татьяна Глущенко, а на лестнице с Кореньковой обнимались, с Шагимуратовым пообщались. Лизу видел, Галину Якимову, Иванова, Лещенко, Янина, короче всех почти, не считая разве что Карвецкого и Лены Васильевой.
В кирхе 29 декабря 1998 г.
Рассказал, чем занимаемся в последнее время, картинки цветные показал, пообсуждали их. Подарил экземпляры "Вестника МГТУ" и апатитского сборника "Моделирование процессов в верхней полярной атмосфере" с нашими объёмистыми статьями. Дружелюбно пообщались. Федя копию отчёта по их последним изменениям в модели подарил. Но на моё предложение выпустить спецвыпуск "Вестника", целиком посвящённый модели, быть может, даже вновь объединённой в одну общую модель, реакции не последовало.
Про льды на заливах и рыбалки даже Смертин (заржавевший, помятый почему-то больше всех) ничего вразумительного сказать не смог.
Сашуля с Митей тоже приехали в кирху, и после семинара мы отправились на кладбище, где прибрали мусор у могилок и помянули моих родителей, распив маленькую. Ель слева, ива справа, туи сзади выросли в огромные деревья. Ящик-скамейку, которую делал отец, надо менять - крышка совсем сгнила.
Вечером у Кореньковых в гостях. Юра мне советовал о моём добром имени позаботиться и ни с какими неграми не связываться. Он-то, мол, даже бы и отвечать ни на какие письма этих мафиози не стал. Мало ли что деньги большие, да и не будет никаких денег, блеф всё это, не наигрались ещё в игры с Мавроди. Тоже мне - Сорос нашёлся.
На что я ему ответил, что меня лично любопытство разбирает - в чём тут надувательство, а если шанс и в самом деле есть, то отчего же не рискнуть, за такие-то шиши. Чем я хуже Сороса? Но Юра как-то очень агрессивно над моими рассуждизмами насмехался.
16 января 1998 г., там же
На следующий день, 30 декабря, мы с Сашулей и Митей всю первую половину дня провели на барахоловке, долго выбирая сумку Сашуле из, собственно, двух только вариантов. Выбрали, наконец.
Вечером ёлку наряжали. Иван явился из кирхи в весьма пьяном виде, но за ёлку взялся очень рьяно, перебил кучу шаров и с расстройства чуть не сел в корзину с оставшимися ёлочными игрушками, чудом я его удержал. У нас с ним не загоралась гирлянда из электрических лампочек, соединённых последовательно, что требовало, соответственно, их последовательной проверки. Соблюсти последовательность с пьяным Иваном мне казалось абсолютно невозможным, и я уговаривал его отложить это дело на потом. Но Иван сопротивлялся, а когда всё-таки утомился и сказал:
- Всё. П-последнюю п-проверяю..., - гирлянда загорелась!
В последнее утро 1998 года, 31 декабря, я выбежал на пробежку (взял-таки кроссовки с собой) и обнаружил, что температура минусовая, тротуары подсохли и прихвачены инеем, а лужи - ледком. Я не стал спускаться, как обычно, к Нижнему озеру, а побежал вокруг него к Верхнему, а там - вижу: народишко на льду копошится, то ли ловит, то ли собирается ловить. Я выбежал на лёд (!) и (впервые в моей практике утренних пробежек) помчался (точнее, потрусил) к рыбакам. Они, видать, только приступили к процедурам: рыбы ни у кого не валялось рядом.
Но сам тот факт, что я лично зафиксировал наличие подлёдной рыбалки хотя бы и на Верхнем только озере, меня изрядно воодушевил. Лёд вполне нормальный. Если морозы подержатся, то, может, и на залив удастся выбраться. А на разведку можно прямо сегодня съездить, в Ладушкин хотя бы, или в Прибрежный, на худой конец.
Сказано - сделано. Сразу после завтрака я достал свою рыбацкую амуницию, правда, без пешни или коловорота (будет народ - позаимствую, а в одиночку на лёд не попрусь, конечно) и отправился на автовокзал. На остановке мамоновского автобуса я узнал от мамоновских ребят, что лёд на заливе был хороший, и ловили судака хорошо, но сейчас, после этой затяжной оттепели лёд в Мамоново у берега вскрылся, поломался и выйти на него невозможно.
Ясно. Поеду тогда в Прибрежный, на стык залива с устьем Прегеля да на карьеры, посмотрю, что там делается. Тут как раз и автобус 19-й подошёл, и через полчаса я уже пробирался через эллинговый городок Прибрежного к заливу. Залив был сплошь покрыт старым льдом, но у самого берега полоска чистой воды метра в два шириной была лишь прихвачена тонким свежим ледком, выходить на который я даже не стал и пробовать, тем более что ни одной души на льду залива видно не было.
Но ещё из окна автобуса я видел народишко (человек пяток) на карьерах, а посему и отправился туда посмотреть, чего они там делают. На ближнем к пляжным Голубым озёрам карьере двое парней насверлили вдоль берега с полсотни лунок и обхаживали их, блесня голыми блёснами в расчёте, по-видимому, на окуня. Результат у них был нулевой, но я, тем не менее, решил пройтись по их стопам и пополоскать свои блёсны в этих лунках тоже.
Лёд был молодой и толщиной сантиметров в десять, от берега совсем рядом - метров 10-15, а глубина - метров шесть, у меня и удочки-то зимние на большую глубину не рассчитаны. Блеснить без наживы, конечно, несерьёзно, даже нитки красной нет, но коли уж приехал - надо хоть попытку ловли изобразить. И я добросовестно обошёл все лунки, подняв и опустив блесну раз по пять в каждой лунке. Между прочим, у одной их них я нашёл красную шерстяную нитку (от тех парней, наверное) и блеснил уже как бы более серьёзно.
Никто, однако, на мою блесну не позарился, даже и с красной ниткой. Но я всё равно был доволен прогулкой - ясно, тихо, по льду походил, блесну пополоскал. Хоть и имитация рыбалки, но всё же лучше, чем совсем ничего.
А вечером Новый год встретили своим семейством в полном составе - когда такое было в последний раз? Надо посмотреть в мемуарах. Но наверняка не было тогда Ивана и Алексея, а был дед Андрей...
Встречаем Новый 1999 год.
Свободное копирование
