Через месяц после моего поступления в Проектную контору умер Сталин. В день похорон по комнатам прошел майор внутренних войск и приказал всем покинуть помещение. Я мигом собралась и выскочила на улицу. Люди всё выходили и выходили. У Военторга я присоединилась к другим сотрудникам нашей конторы, они предполагали, что нас отпустили, чтобы мы отправились в Дом союзов. Мы ходили туда и обратно по Водвиженке, но улица в начале и конце была перекрыта грузовиками с солдатами, срочно привезенными металлоконструкциями и колючей проволокой. Мы были в самом центре, улицу перекрыли сразу. Домой я возвратилась в девять часов вечера. О гибели людей в давке мы узнали от знакомых, репродукторы молчали. После похорон Сталина никаких митингов и собраний не было.
Внутри Министерства внутренних дел начались передвижки и реформы. Из Москвы и Московской области убрали лагеря. На строящихся сооружениях стали работать вольнонаемные. Наша контора переехала в дом, где раньше располагалось Министерство иностранных дел, на площади Воровского с памятником Воровскому посредине площади. Это здание в начале века было построено Страховым обществом. По сравнению с помещением под крышей жилого дома новое помещение было дворцом. Огромные окна с причудливым переплетением переплетов. Цветы в кадках. Наши столы плавали в больших помещениях. По нашим пропускам можно было пообедать в ведомственной столовой, где кормили как в ресторане.
Я познакомилась с яркой дамой, от которой мы все зависели, она была копировщицей. Ее звали Анжелой. Полная дама с кукольным личиком и яркими голубыми глазами. Ее отцом был генерал, который не перегружал ее своими заботами, считая, что она сама могла бы потрудиться и найти себе более прибыльное занятие, чем копировать чертежи. У нее был не очень молодой муж-музыкант, он пел в антрактах в кинотеатре «Художественный».
Свободное копирование
