Коммуналка Гали Маурат у Финляндского вокзала не пострадала, только прибавились занавески, делящие комнату на отсеки. Галина бабушка своим поморским говором сообщила мне:
«Дочь моя Фаина, Галина мама вышла замуж. Люди все потеряли во время войны, мы выиграли».
Всю войну они провели в маленьком городке на Белом море, родине бабушки. Там Фаина познакомилась с местным бухгалтером, он «немножечко хромал». Времени было предостаточно, чтобы все прошло как у людей. Демобилизованные и отпускники разъезжали по всей России. В рюкзаках гремели банки с американской тушенкой, которую называли «второй фронт». Не исключением была и семья Гали. Когда у них бывали гости, Галя за мной приходила, и мы рассматривали то жен, то невест военных. В то время все оставались ночевать в гостях. Мы с Галей на ночь укладывались в коридорчике на сундуке, шептались без помех. Снабжение в Ленинграде было неидеальным, хоть были карточки, все равно были очереди, чтобы «отовариться» получше. Мы жили в старом районе, дома были с большими лепными карнизами, которые периодически падали. Галина бабушка, как главная добытчица, стояла в очереди, и на них упал со стены дома такой карниз. Бабушка погибла как на войне. Никто не умел накрывать столы как она.
Ряды нашего класса тоже поредели. Осталось человек десять. Многие погибли от голода. Тамара Мартынова, моя конкурентка по спорту, погибла в партизанском отряде. Всем моим друзьям пришлось пойти в разные школы из-за школьного питания «ШП», его давали строго по месту проживания. В восемь часов открывалась школьная столовая, и можно было получить полный обед. Нас жалели, и все тарелки наполнялись до краев. Школа была далеко от нашего дома, и я с удовольствием после сорокаминутной пробежки поглощала весь обед. Не могу сказать, что новых учеников в школе принимали приветливо. Наша классная руководительница, педагог по литературе, Вера Петровна, построила всех новеньких и устроила допрос с комментариями. Девочка с живым осмысленным лицом сообщила, что прибыла из Иркутска.
«Вы там пелемени впрок заготавливали?»
Нарочно искажая слово «пельмени» произнесла Вера Петровна, намекая, что девочка находилась в безопасности, далеко от блокадного Ленинграда. Меня такой подход возмутил. Следующая была я. Вера Павловна спросила меня небрежно:
«А Вы?»
Я сделала минутную паузу. Стала по стойке смирно и поставленным голосом произнесла:
«Из города-героя Сталинграда!»
На этом Вера Петровна прекратила опрос.
Я впервые попала в женскую школу. Насмешливые взгляды мальчишек в общих школах смягчали отношения, а здесь было все жестко и многое скрывалось.
Учебников у меня не было, и мне сказали, чтобы я обратилась к Кларе, она была старостой класса. Мы договорились, что за учебниками я к ней приеду в воскресенье. Отец Клары был директором научно-исследовательского института. В здании института они и жили. Я приехала на трамвае. Остановка была около здания института. Я позвонила в дверь с табличкой «Директор института». Вышла Клара с двумя мешками:
«Ты мне поможешь?»
Около их двери уже стояло несколько мешков набитых травой. Мы вышли в поле и стали руками рвать уже кое-где пожелтевшую траву и складывать ее в мешки. Клара ничего не объясняла. Траву донесли до входа на чердак. Я думала, что там будет корова, но на нас выскочило несметное количество кроликов. Я испугалась, что они разбегутся по всему институту, но стоило Гале зашуршать травой, как они опять стремглав кинулись на чердак. Я думала, что кролики бывают только серые и белые, но эти оказались самых разных цветов – черные, рыжие, коричневые, в полоску и в горошек. Они свободно скакали между стропилами по всей площади чердака. В один миг, влезая друг на друга, они уничтожили всю принесенную нами траву.
Клара провела меня в свою комнату, дала учебники. Дверь была полуоткрыта. Мимо проскользнула женщина. Она держалась за стенку. Клара мягко сказала:
«Мама ляг, я сейчас подойду».
Я поторопилась уйти.
Вскоре со мной сама познакомилась еще одна блокадница – Кира Моторичева. Она в этой школе была новенькая. Ее отец был кадровым военным. Он погиб на фронте. Мать Киры была статной женщиной, платья, юбки на ней отлично сидели. Она стояла у зеркала и говорила:
«Губки подкрасим и пойдем».
И шла танцующей походкой. Кире и свекрови, которая приезжала из деревни с яичками и мукой, такое поведение не нравилось. Кира никаким хозяйством не занималась, у нее была одна цель:
«Я иду на золото!»
Свободное копирование
