В ту зиму в Москве у меня случились два очень приятных события.
Однажды в январе, сидя за обедом, я получила письмо с красивым светским почерком на конверте, а в нем предложение продать мой дом на Английской набережной в Петербурге, да еще с просьбой сделать это без вмешательства комиссионеров. Восторг мой был неописуем, и я тотчас же настрочила ответ.
Завязалась переписка с председателем правления Богословского горнозаводского общества А.А.Половцовым. Мы обменялись взглядами, но не сошлись. Остановились на том, что каждая из сторон может по желанию возобновить переговоры.
Неудача в этот раз меня не огорчила, я уже привыкла вести переговоры по продаже этого дома, которые ни к чему путному не приводят, но факт, что Половцов меня сам первый запросил, что дело это не навязано каким-нибудь комиссионером, бегающим с предложением выгодной ему аферы, а чистое дело, ободрило меня, и я решила выжидать. И действительно, в декабре месяце А.А.Половцов снова заговорил о доме, прислал уполномоченного, и в результате мы совершили купчую крепость.
Тем временем, чтобы не пропала эта зима в бездействии, я решила во что бы то ни стало закончить мою давно уже начатую работу, которую я хотела представить Московскому археологическому институту как диссертацию. Однако вполне ее довести до конца в такое время оказалось невозможным. Последняя ее часть так и осталась лишь в виде отдельных заметок и записей. Что же касается первых трех, то тут пришлось сильно сократить иллюстрационную часть. Около двухсот фотографических снимков с эмалевых предметов, которые я должна была получить из-за границы, так и не пришли, вероятно, затерявшись в дороге после объявления войны. Заказать же теперь в заграничных музеях новые было невозможно, и я решила приложить к своей работе попросту снимки, сделанные из книг, в надежде когда-нибудь заменить их настоящими, сделанными с натуры.
Свободное копирование
