Днем у меня состоялась встреча с Отто. Мы обсудили многие вопросы нашей совместной деятельности. Если при рассмотрении полученного для меня задания на поездку в Швейцарию для восстановления утерянной связи «Центра» с Дора мне казалось, что Отто чем-то недоволен, то сейчас это предположение значительно окрепло. Я почувствовал, что Отто недоволен именно тем, что подобное задание поручено мне, Кенту, а не ему. У меня уже возникало давно сомнение в том, что Отто недоволен, что мне кое-что удастся хорошо в легализации и в работе. Тем не менее, мы с ним по-дружески распрощались и выразили убеждение, что поездка пройдет нормально.
Вечером, уже в полном одиночестве, я направился на вокзал и отбыл в направлении Парижа. В Париже мне удалось приобрести билет до Женевы в «салоне-вагоне». В подобном вагоне я еще никогда не ездил.
Поспешив на вокзал, я направился к уже стоящему у перрона поезду. Предъявив проводнику билет, поднявшись в вагон, я увидел, что другой очень любезный проводник предложил мне оставить на вешалке пальто и шляпу и сдать на хранение чемодан. После этого я прошел в вагон. Моему изумлению не было предела. То, что я увидел, меня буквально потрясло. В вагоне стояли столики и кресла. Их можно было передвигать в соответствии со своим желанием. Там еще было мало народу. Я подвинул свободный столик и кресло к окну и сел поудобнее. Постепенно в вагон собиралась публика, передвигались столики и кресла. Пассажиры рассаживались по своему желанию.
Совершенно неожиданно ко мне приблизился человек с удивительно знакомым лицом. Спросив разрешения, он сел за занятый мною столик. Новый сосед, улыбаясь какой-то очень странной улыбкой, которая мне тоже показалась знакомой, представился, назвал своё имя и фамилию – Жан Гобен. В ответ я тоже представился и мысленно посмеялся над собой – я не узнал знаменитого актера кино.
Вскоре подали обед, и между нами завязался мирный разговор.
Жан Гобен ехал в Женеву в связи с тем, что у его сына, артиста цирка, было первое выступление. Отец хотел увидеть сына на арене в этот праздничный для него день и не скрывал, что нервничает и переживает за него. Мы обменялись своими визитными карточками и условились при возможности повторить свою встречу в Бельгии или во Франции.
Время шло быстро. Много интересного услышал я о французских артистах. Мне было очень интересно все, что рассказывал Жан Гобен. Я понимал, что никогда и нигде не смогу услышать либо прочесть все то, что услышал за столиком «салона-вагона».
Признаюсь, для меня соседство с Жаном Гобеном и его интересные рассказы имели очень важное, особое значение. Не хочу скрывать, но я, садясь в поезд, не переставал думать и волноваться в ожидании того, что ждало меня в Женеве. Ведь это было первое подобное задание «Центра». Я не мог исключить возможности, что «Центр» потерял связь с Дора потому, что резидент был разоблачен, произошел провал его резидентуры, а это могло представлять опасность и для меня. Именно поэтому рассказы Жана Гобена имели для меня большое значение, они отвлекали меня от тревожных мыслей, действовали успокаивающе.
Поезд шел с непривычной для меня скоростью, и я не заметил, как мы прибыли на конечную станцию – в Женеву. Мы по-дружески распрощались. Каждый направился по заранее обдуманному маршруту.
И на этот раз я, уругваец Винсенте Сьерра, остановился в той же гостинице, что и при первом моем посещении Женевы. Напомню, что это была гостиница «Россия», где, как тогда объяснили администраторы, мне отводился тот же номер, в котором обычно останавливался мой «земляк», министр иностранных дел Уругвая. В гостинице меня встретили с улыбкой, как старого знакомого.
Началось мое второе пребывание в Швейцарии. На этот раз предстояло, повторяю, выполнить ответственное задание «Центра». Я, Кент, а не Винсенте Сьерра, только об этом и думал.
Свободное копирование
