С осени я стала посещать "Бестужевские". В это же самое время отец мой, бывший до революции ученым библиотекарем (будучи евреем, он не мог в царской России добиться профессуры), -- получил, благодаря новому режиму, -- кафедру при тех же самых Бестужевских Курсах, уже переименованных к тому времени в 3-й Государственный Петроградский Университет. Бывало, идем мы с отцом вместе в Университет, я -- слушать лекции, он -- читать... Сдружились мы с ним в это время, как ровесники, как братишка с сестренкой, и все интересы у нас с ним стали общие: я изучала средневековую историю и германскую литературу, и также, как и он, жила не <в> настоящем, а в прошлом. Его, как и моей территорией были две эпохи: l) позднее средневековье и 2) эпоха немецких романтиков 19-го века. Гейне, Гофман были для меня вполне современниками, -- моими современниками.
Однако от истории скоро отшатнула меня хронология, а от филологии -- лингвистика; а тут как раз пришлось мне готовиться к зачетам по философским предметам: логике и психологии. У меня с детства голова более всего лежала к философским проблемам, но от поступления сразу на философское отделение отпугнуло представление о философской науке, как о чем-то туманно-мистическом, неопределенно-расплывчатом -- она для меня ассоциировалась с теми "интуитивистическими", "теософскими" и прочими направлениями, процветавшими, например, в "Вольфиле", которые всегда оставались мне чужды... А я люблю во всем четкость: -- "да", так -- да; "нет", так -- нет; "не знаю", так -- не знаю. И вот это-то как раз нашла я с восторгом в несравненных, гениальных учебниках Введенского, по которым пришлось мне готовиться. Это была отчетливая, строго последовательная система: -- "не знаем! -- никогда не будем знать! -- не можем знать!" -- яснее и толковее чем у самого Канта изложенное "Кантианство", подкрепленное незыблемо-уточненным логицизмом самого Введенского. Я перешла на философское отделение (которое и окончила весной 1922 г., причем кончала его уже не при 3_ем, а при 1-ом Государственном Университете, к которому присоединился наш -- 3-ий) и стала благоговейной ученицей тогда еще живого Александра Ивановича Введенского.
Свободное копирование
