Постоянное желание добыть что-нибудь съестное сильно развивало детскую смекалку. Я подружился с мальчиком Гришей Шварцманом, и вместе с ним мы стали зарабатывать деньги. Вставали рано утром, почти ночью, шли в городской драматический театр и занимали очередь за билетами. К этому времени там уже стояла большая очередь. Мы с Гришей покупали каждый по нескольку билетов. Вечером перед началом спектакля возле театра и на подходе к нему перепродавали эти билеты по завышенной цене (чистая спекуляция!). Спрос на билеты был очень большой: в городе - великое множество военных. Продавали билеты мы, в основном, офицерам с их спутницами. Выгодную «конъюнктуру» я нагло использовал: заламывал несусветную – двойную, тройную - цену за билет и, заметив колебание офицера в связи с такой дороговизной, с улыбочкой глядя на даму, говорил, что настоящий мужчина, тем более офицер, ничего не должен жалеть для «дамы сердца» (романов же начитался!). Бедняга кавалер под вопросительным взглядом спутницы безропотно лез в карман за деньгами…
Этот спекулятивный промысел, кроме личного дохода (большую часть заработанных денег шли в семейную копилку), давал мне ещё и возможность посещать театр. Я не пропускал ни одного спектакля. А ведь в Чкалове находился эвакуированнй туда Ленинградский драматический театр! Спектакли, которые я посмотрел там, сыграли большую роль в моём культурном и эстетическом становлении. Хорошо помню ведущую актрису театра Некрасову и спектакль с её участием «Олеко Дундич». В эту прекрасную актрису я был по-детски влюблён.
Кроме увлечения театром в мою «культурную программу» тогда входило коллекционирование марок. С этим тоже была связана возможность заработать, так как марки, как это и принято у коллекционеров, я менял, перепродавал. Тогда появились иностранные марки: военные - и офицеры, и солдаты - находили письма у убитых немцев, забирали их, а попадая в тыл, марки с этих писем продавали. У знакомых военных я покупал марки для коллекции. У меня, единственного в классе, появилась марка с изображением Гитлера. До этого его морду мы видели только на карикатурах, а на марке это было вполне благообразное лицо, что вызывало у нас большое удивление. Эту маркуя продал очень выгодно, задорого.
Все деньги, вырученные от перепродажи и билетов в театр, и марок, уходили на покупку чего-нибудь съестного. Но всё равно голод мучил ужасно. Всегда хотелось есть. Других мыслей не было – ни дома, ни в школе, ни на улице.
Отвлекался только в театре, там забывал обо всём!...
Свободное копирование
