Итак, мы поехали дальше, на восток, по бездорожью, по непролазной грязи. Помню, что где-то переправлялись через красивую реку Илек. Лошади переправлялись вплавь. Вскоре после той переправы погода ещё больше ухудшилась. Начал срываться снег, но особенно продолжал угнетать всех не прекращающийся мелкий, холодный дождь.
В один из многих дней бесконечного пути наша повозка отстала от эшелона. Мы ехали одни-одинёшеньки. Это одиночество в бескрайней осенней степи под непрерывным, холодным дождём нагоняло ужасную тоску. И не только на взрослых людей. Её ощущал даже я, 10-летний мальчишка! Время от времени дедушка отдыхал, а я сам управлял лошадьми, как вполне заправский кучер. И дед, и вся моя семья эту работу доверяли мне уже полностью. Поскольку колёса вязали в глубокой грязи, я, чтобы лошадям было легче тащить повозку, выбирал места на ровной обочине дороги, где росла какая-то плотная, низкорослая трава. Насколько взор охватывал расстилающуюся передо мною степь, она была абсолютно безлюдна. Никого вокруг, глазу не за что зацепиться, только нудный, моросящий дождь. И вдруг далеко-далеко я увидел какую-то точку, какой-то предмет, или объект, который двигался навстречу нам. Затем стала проясняться, как будто прорисовываться, фигура всадника на лошади. И тут - до сих пор не могу понять, почему – у меня вырвался возглас:
- Мама, там папа едет!
Мама выглянула из повозки, увидела этот неясный контур и сказала:
-Ты сумашедший! И спряталась снова в будку.
Сам не веря возникшей у меня догадке, я продолжал вглядываться в приближающуюся фигуру. Постепенно стали яснее проясняться контуры и детали одежды всадника. Мне показалось, что на голове у него зимняя шапка, похожая на ту, что ещё до войны носил отец: круглая кубанка из коричневой цыгейки. И тут я уже твёрдо уверился, что навстречу нам едет мой отец! Как в сказке : „Встань передо мною, как лист перед травою...”- и вот он, живой, пропавший на военных дорогах, мой отец, о котором мы уже больше года ничего не слышали и не имели представления, где он находится!
Я зашелся криком:
- Мама, это точно папа!!
Остановил повозку, вся семья выскочила из неё. А верховой уже настолько приблизился, что стало ясно – это действительно живой и невредимый Гугель Лев Евсеевич! Да ещё верхом на лошади едет навстречу нам! Как он мог найти нас, совершенно одних в этой необъятной степи, где не у кого о чём-то спросить, где и дороги-то по сути нет, так, слегка наезженная колея!
Опять же, такие встречи могут быть только во время войны!
До сих пор не могу найти какого-то внятного объяснения этому: как в бескрайней, безлюдной степи, в дождливую, пасмурную погоду с очень плохой видимостью я смог еле видимую где-то на горизонте точку определить, как едущего нам навстречу всадника, да ещё с уверенностью угадать в нём своего отца! Наверное, это догадка из разряда озарений „по Фрейду”. Подобные озарения, прозрения, предвидения, осуществления совершенно фантастических решений, задумок в моей дальнейшей жизни случались не единожды. И всякий раз в таких случаях мне становилось не только как-то не по себе, но даже жутковато...
Сцену встречи с отцом трудно описать: счастье, слёзы - и от радости, и от всего пережитого за всё это время без него - мужа и отца, которого нам так нехатало! Ведь он всегда был опорой семьи, добытчиком, организатором, брал на себя решение самых важных вопросов нашей жизни. Первый, кого отец прижал к себе, был Саша. Своего маленького сына отец ведь почти не видел. Саше не было и года, когда его арестовали, а вскоре после освобождения мы уехали из Харькова с этим эшелоном. Тогда Саше было всего два с половиной года, а сейчас уже почти четыре.
А деда моего больше всего удивило, что отец был верхом на лошади, да ещё проехал на ней такое большое расстояние. Ведь отец никогда не имел дела с лошадьми, да и вообще был далёк и от животных, и от природы...
Свободное копирование
