НА СНИМКЕ: Пётр Николаевич Поспелов, академик, герой социалистического труда, председатель комиссии, подготовившей материалы для доклада Н.С. Хрущёва на ХХ съезде КПСС "О культе личности и его последствиях".
Так получилось, что я попал на самое первое собрание в мае 1956 г. и начал слушать письмо, сидя в президиуме собрания. Кто-то из членов парткома начал читать письмо, запинаясь и постоянно сбиваясь. Он поправлялся, путал ударения, слова. Слушать его было тяжело.
Секретарь парткома, проводивший собрание, остановил читавшего, почему-то подозвал меня и попросил продолжать. Я взял в руки маленькую брошюрку с печатным текстом в красной обложке и начал читать с места, которое мне указали. Я читал легко, с выражением, делая небольшие паузы между фразами, смысловыми оборотами, стараясь читать таким же тоном, как говорили дикторы по радио или телевизору. Когда меня хотели сменить на другого, полагая, что я устал, из зала закричали:
– Пусть читает дальше.
Так я и прочел письмо до конца.
Секретарь парткома попросил меня читать письмо и на следующем партсобрании, и я прочел его от начала и до конца. Кажется, на седьмом по счету собрании у меня внезапно перехватило горло, и я уже не мог больше читать. Правда, через 2-3 дня голос вернулся. Прочитав письмо 7 раз подряд, я почти знал его наизусть.
Я был потрясен содержанием письма. Оно врезалось в мою память на всю жизнь. Оказалось, что Сталин был преступником.
– А все его соратники? Тоже преступники? – думал я. – Они же всё видели и всё знали. И все нынешние члены Президиума ЦК? И сам Хрущев, соратник Сталина? А «враги народа» выходит вовсе не были врагами?
Да-а, тут было над чем подумать!
Мои папа и мама тоже слушали письмо в своих парторганизациях:
– Все они одним миром мазаны, – сказал папа. – но ты все же помалкивай. Я не думаю, что после этого письма все круто изменится.
– Будь осторожен, Мишенька, – сказала моя мама.– Я не уверена, что теперь стало возможным все говорить вслух.
– Кроме того, все может измениться в один день, – добавил папа. – Неизвестно, кто завтра встанет у власти.
Их поколение было запугано насмерть. Кроме того, в докладе Н. Хрущева не было упомянуто ни убийство Соломона Михоэлса, ни расстрел руководителей Еврейского антифашистского комитета, ни компания борьбы с “космополитами“. А поколение моих родителей, как я уже писал, умело читать не только то, что написано, но и то, что не написано.
Доклад Хрущева был послан руководителям коммунистических и рабочих партий мира. С одного из экземпляров текста в Польше сняли копию, которая попала на Запад. В июне 1956 доклад впервые появился в печати в США. Его неоднократно передавали то ли по «Голосу Америки», то ли по «Радио Свобода», и, несмотря на то, что передачи этих радиостанций постоянно глушили, все же их можно было послушать.
В СССР доклад впервые был опубликован лишь с наступлением Перестройки, в 1989 году.
Рассмотрение на съезде вопроса о культе личности не являлось личной заслугой Хрущева, как это писал в своих мемуарах он сам.
Отношение к эпохе, когда у руководства партией и страной был Сталин, начало обсуждаться в партийно-государственной верхушке задолго до ХХ съезда КПСС, когда начался процесс реабилитации жертв сталинских репрессий. Начиная с 1954 года и до съезда, Президиум ЦК утвердил сотни реабилитационных решений.
Однако В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович и, в какой-то степени, Г.М. Маленков, более других работавшие со Сталиным и, безусловно, причастные к преступлениям, предвидели, что публичное осуждение произвола Сталина может дискредитировать их, поставит вопрос об их личной ответственности. Они боялись также, демократизации общества и восстановления свободомыслия.
Несколько заседаний Президиума ЦК (5 ноября и 31 декабря 1955, 1 и 9 февраля 1956) прошли бурно, но большинство Президиума ЦК поддержало Хрущева. А.И. Микоян, участвовавший в этих обсуждениях, позднее писал, что «...о репрессиях лучше было рассказать самим руководителям партии и не ждать, когда за это возьмется кто-либо другой».
31 декабря 1955 Президиум ЦК КПСС образовал комиссию во главе с секретарем ЦК П.Н. Поспеловым для выяснения судеб членов ЦК партии, избранного на ХVII съезде ВКП(б). Итоги ее работы Президиум ЦК рассмотрел 9 февраля 1956. Тогда же было решено включить в повестку ХХ съезда КПСС вопрос о культе личности Сталина. Докладчиком утвердили Хрущева.
Проект секретного доклада подготовили П.Н. Поспелов и А.Б. Аристов, положив в его основу результаты работы комиссии. Затем над текстом доклада трудились сам Хрущев со своими помощниками и Д.Т. Шепилов. Текст читали и вносили в него замечания все члены Президиума и секретари ЦК КПСС. Таким образом, доклад отражал мнение большинства Президиума ЦК.
Опасения Молотова, Ворошилова, Кагановича и Маленкова подтвердились. Масштабы и глубина поднявшейся в стране критики Сталина и всего сталинизма оказались куда больше, чем ожидали Хрущев и его сторонники. Уже через месяц Президиум ЦК решил ограничить критические выступления коммунистов: в Постановлении от 30 июня 1956 «О преодолении культа личности и его последствий» критическое отношение к Сталину сформулировано гораздо осторожнее и менее остро, чем в докладе на съезде.
Мои родители оказались правы. Тем не менее, началась, и мы это почувствовали, либерализация общественно-политической жизни страны, – так называемая «оттепель».
Свободное копирование
