А вот какая горькая пленительность была в рассказе Марата о том, как он вызволял семейную реликвию, которую его мама обменяла во время блокады на кусочек хлеба. Правда, несмотря на старание рассказчика развеселить нас, слушателей, выходил этот рассказ каким-то уж очень грустным.
Речь шла о старинной лампе, каким-то чудесным образом уцелевшей в их семье, несмотря на многочисленные скитания, переезды, соблазны выменять её за бесценок в Торгсине на боны и купить потом за эти боны немного масла или отрез на платье. Лампу хранили, с ней были связаны какие-то весьма дорогие воспоминания. Но во время Ленинградской блокады люди отдавали всё за маленький кусочек хлеба. Зинаида Николаевна тоже выменяла семейную реликвию на крошечный кусок хлеба. Этот кусок хлеба умиравшей от голода писательнице Шишовой и её тогда ещё несовершеннолетнему сыну, предоставил в обмен на старинную лампу один известный человек. Во время блокады у него, видимо, были какие-то свои источники снабжения, и он смог удовлетворить свою страсть к коллекционированию, обменивая кусочки имевшихся в его распоряжении съестных припасов на бесценные вещи. Семейная реликвия Шишовой была даже не главным украшением коллекции этого известного человека. За крошечный кусочек хлеба или горсть крупы приносили порой сокровища.
Узнав о судьбе лампы, некогда всегда стоявшей на письменном столе матери, Марат, вернувшийся с фронта, рассвирепел. Он купил в коммерческом магазине килограмм хлеба и позвонил (в уже московскую) дверь квартиры коллекционера. Ему открыл сам хозяин. И услышал гневную фразу:
– Я – сын писательницы Зинаиды Шишовой. Во время блокады вы дали ей кусок хлеба в обмен на лампу. Я принёс вам хлеб. Теперь отдайте лампу.
Лампа молча, торопливо, с неуклюжими словами то ли извинения, то ли благодарности, была ему возвращена. Марат рассказывал при этом массу смешных подробностей, но это был его единственный рассказ, над которым мы не смеялись. Становилось немного страшно от того, как могут проявляться люди.
Свободное копирование
