Я предполагал, что зима и лето 1970 будут настолько напряжёнными, что вызывать Аиду из Москвы не было смысла, я домой приходил только ночевать и «замертво» валился спать.
Весной 1970 года, чтобы мне не было так одиноко, Андрей Ильин принес мне живой подарок, 3-х недельного котёнка серой масти с огромными ушами, ну просто «гадкий утёнок». Хлопот поначалу было с ним много, и с кормёжкой, и с обратным процессом. Но этот «охламон» был на редкость сообразительной и хитрой бестией. Кстати, принесли его мне от моих гражданских соседей, проживавших невдалеке от меня, на берегу поймы реки Лух. Жили мы фактически в сосновом лесу, и Васька в моё отсутствие жил сам по себе, как и положено, уважающему себя коту. Но на удивление, привязался ко мне очень сильно, и вырос в настоящего красавца. К приезду жены это был ещё один живой подарок. Пока мы зиму 1970-71 годов жили с ним вдвоём, скучать мне не приходилось. Для того чтобы он не надоедал мне с постоянными входами и выходами из дома, я сделал для него небольшую полочку на уровне окна. Заходя в дом, он прыгал на ограждение крыльца, с него на эту полку, а с полки в форточку, я её никогда не закрывал. Из дома он выходил, когда хотел, тем же порядком. У самого окна стоял платяной шкаф, закрывая окно наполовину. Из форточки, он как раз и попадал на этот шкаф. Но до приезда Аиды ещё целая зима, и надо было к ней подготовиться. Утеплить, по возможности, фактически летний дом, было не так просто. Пришлось сделать вторые, зимние рамы, утеплить обе двери, и уличную и внутреннюю, ведущую непосредственно в комнаты. В моей половине, как, впрочем, и в половине Озерова, их было две. Передняя служило, как бы кухней-столовой, а следующая за ней спальней. Комнаты были разделены лёгкой перегородкой, со встроенной в неё печью-плитой, очень распространенная конструкция на Руси, служившая одновременно и для обогрева и для массового приготовления пищи. Но, поскольку три раза в день печь топить не возможно, то для разогрева пищи, или ещё каких-то небольших кулинарных приготовлений, у нас между платяным шкафом и стеной стоял маленький кухонный столик с керогазом. Керогаз в своё время заменил керосинку, и являлся целой эпохой кухонной утвари в советское время.
На службе было всё нормально. С Леонидом Васильевичем Топаловым, мы настолько чётко разграничили свои сферы влияния, что никогда не возникало каких-либо трений или недомолвок, мы просто стали хорошими товарищами. С большинством офицеров центра и батальона у меня так же сложились дружеские отношения, При работе, выполняемой нами, и той общей ответственности, которую мы все за неё несли, другого просто не могло быть.
Самой главной для моей группы задачей, было, постоянно следить за непроникаемостью на полигон посторонних лиц, даже в зимнее время. Для этой цели батальон выделял грейдер, и мы чистили от снега главные дороги полигона, чтобы по ним можно было ездить, и осуществлять контроль за территорией.
С Васькой мы жили дружно, не считая тех периодов, когда он начал водить домой своих «дам». Иногда, проснувшись ночью от непонятных звуков, я видел на шкафу, светящиеся глаза, если их было больше двух, то в них немедленно летел мой тапочек. Любовная парочка немедленно смывалась. А через некоторое время, я чувствовал рядом с собой на койке, «нежное» мурчание кота, напоминающее тихо работающий тракор. Это означало, что он просит извинение за наглое поведение. Но через несколько дней всё повторялось сначала, иногда я насчитывал до 6 светящихся точек. В этом случаи летели все наличные тапочки.
Свободное копирование
