В период отхода от НЭПа, в начале 30-х годов, в стране появляется много всякого года крупных промышленных и сельскохозяйственных объединений, одним из которых и был «Моссельпром», «воспетый», в своё время В.Мояковским. Одним из способов реализации своей продукции, была лоточная торговля.
Теперь уже точно не помню, накануне или в день Пасхи, наверное, всё-таки в день Пасхи мы с дедом шли в храм освящать пасху, кулич и пасхальные крашеные яйца. Храм Сергия Радонежского (Троицы Живоначальной) в Рогожской слободе на Андроньевской площади, почти на берегу Яузы. От нашего дома в получасе ходьбы. А бабушка Александра Ильинична, оставалась дома и они вместе с Шурой топили русскую печь и готовили пироги, ну и всё остальное, что полагалось к праздничному столу, на разговенье. Возвращались мы с дедом незадолго до обеда, и немного отдохнув от благочестивого похода, садились за праздничный стол. К праздничному обеду обязательно приезжали гости. Часто приезжали бабушкина дочь Зина со своей дочкой Юлькой, которая была на три года старше меня и относилась ко мне как старшая сестра, иронично благожелательно. Жили они в подмосковной Перловке и поэтому приезжали довольно часто. Иногда из Нижнего приезжал двоюродный брат деда, Семён. Для меня это всегда было большой радостью, потому, что он очень любил меня, и в свои короткие посещения, буквально доводил меня и себя до полного изнеможения бесконечными играми и забавами. Самым любимым его занятием, а моей забавой, было подбрасывание меня к потолку. Семён был на много моложе деда и последний всегда выговаривал Семёну опасение в отношении «сворачивания мне шеи». Но я в такие моменты был по - настоящему счастлив, хотя ещё и не осознавал, что это такое. Счастье, видимо, всегда кратковременно и долго владеть человеком не может. В такие моменты душа человека испытывает максимальное, эмоциональное напряжение, а это, естественно, долго продолжаться не может. Если бы это состояние продолжалось долго, это было бы уже не счастье, а повседневная действительность. В семье меня, конечно, любили, но каждый по своему, а настоящее душевное тепло я ощущал только в общении со своей няней, дорогой, и на всю жизнь любимой, Шурочкой! Пусть простит меня моя незабвенная матушка и взыскательный читатель. Я не знаю, хорошо это или плохо, но я совершенно не могу лгать, и считаю эту человеческую слабость для себя оскорбительной, что–то вроде проявления слабости. Это видимо срабатывала генетика. Ещё неосознанное, детское чувство собственного достоинства, гордости и осознания своей личности, не совсем заурядной. Это, совершенно нормальное мироощущение и осознание своего места в этом мире, которое, видимо, было совершенно естественным для моих питерских предков, которых я никогда не видел, а слышал от матери только самое дурное, но совершенно не знакомое и не понятное моей родной и любимой матери.
Свободное копирование
