Прошло два дня... Мы отошли верст за шестьдесят, нигде не найдя работы. По деревням только начали косить усадьбы, а настоящего покоса не было.
Местность, где мы проходили, была глухая, лесная... Народ по деревням жил, по выражению дяди Юфима, серый, лапотники, говорившие на "о" и смотревшие на нас подозрительно.
Наконец, на третий день уже к вечеру, придя в большое село Уткино, напившись в трактире чаю, мы разговорились с хозяином, и он, узнав в чем дело, предложил нам остаться у него.
-- Завтра -- воскресенье, помочь у меня будет... пять человек придут... Коли желаете косить, косите за водку... Ну, а опосля завтра, в понедельник, начнете, как надо....
-- А много ль положишь? -- спросил дядя Юфим. -- Знамо уж, харчи твои, чай твой.
Трактирщик долго и упорно торговался с нами, но, наконец, сошлись на полтиннике. Мы отдали ему паспорта и остались.
-- Так завтра поутру помочь у меня, -- опять повторил хозяин. -- Водку-то пьете?..
-- Пьем... Как, чай, не пить...
-- Ну, и отлично... Косы у меня есть... побить надо только... бой тоже есть... молоток, бабка... ноне, пока засветло, побили бы косы-то... Спать на дворе будете... стойло там пустое есть... солома... Вам гоже будет, мягко... В избе-то тесно... бабы... то, се... -- Он постучал кулаком в стену: -- Эй, Марья, поди сюда...
-- Сейчас! -- послышался за стеной тонкий голос, и немного погодя в трактир, громко хлопнув в сенях дверью, вошла толстая, как копна, баба.
-- Чаво? -- спросила она.
-- Проводи вот ребят в стойло, где солома, укажи им... Да дай косы... на сушиле они... сыми там... бой дай... Где он, не знаешь?..
-- Чай, на палатцах... там валялся, словно.
-- Сыщи... Побейте косы-то, а там ужинать... Марья, ты им ужо налей похлебать... мурцовку, что ли, сделай, коли щей нехватит.
-- Ладно! -- ответила баба. -- Кто их знал, что придут... щей-то мало... Пойдемте...
Она провела нас на двор, указала стойло, где нам предназначалось жить, сняла с сушила косы и принесла бой.
Мы вошли на задворки, где лежала толстая очищенная "лапа", и, заколотив в нее "бабку", пристроив кол с веревочкой, на которую вешалось косье, стали бить косы.
Косы оказались старые, ржавые, к бою мягкие; во время работы косы приходится беспрестанно точить, иначе они не будут резать, и тогда приходится ими не косить, а, как говорят, "тяпать", то есть налегать на плечо, брать на силу.
-- Ну, ребята, вот так косы! -- ворчал дядя Юфим. -- Эдакими косами траву только мучить.
Покончив с этим, мы пошли в свое стойло и легли на солому, поджидая, когда позовут ужинать... Стемнело... Из поля пригнали скотину, и мы очутились в соседстве с коровами, лошадьми, овцами...
-- Неужто ж мы этого только и стоим, -- ворчал дядя Юфим, -- чтобы вместе со скотом... Ишь, дух какой тяжелый... Да и сыро... Ну-ну!..
Подоив коров, толстая баба позвала нас в кухню ужинать, для чего устроила нам мурцовку с кислым жиденьким квасом, с зеленым луком и снетками и, поставив на стол чашку, сказала:
-- Не взыщите... боле ничего нет.
Мы поели мурцовки и, прозябнув (квас был холодный), пошли спать.
-- Коли так станет кормить, -- сказал Малинкин, -- то ну его к лешему и с работой!
Свободное копирование
