Покончив с работой, получив расчет и попрощавшись с хозяевами, мы вышли за ворота и, отойдя немного, остановились.
-- Куда ж теперь маршрут держать? -- спросил Малинкин. -- Чайку буде попить, что ли, а?..
-- Попьем чайку, да и того... в монастырь махнем! -- сказал дядя Юфим. -- Там, гляди, косить коли не начали, так начнут на днях. А пока что до покосу другое дело дадут... Цена там, правда, не ахти какая: всего двадцать монет... Ну, зато харч -- патока!.. Работа вольготная... А после того по попам ударим, по именьишкам мелким, по лавочникам... Народ весь за дело бросится, -- нам везде рады будут... только, батюшка, работай!..
От села до монастыря было верст десять по хорошей, торной дороге. Это расстояние мы прошли ходко и еще задолго до заката солнца подходили к монастырю. По дороге, обгоняя нас и навстречу нам, шло и ехало много богомольцев.
Не доходя до монастыря с версту, мы вместе с другими богомольцами сделали "залогу" около часовни, на пороге которой сидел древний, совершенно седой монах в огромных очках, таких же древних, как и он, читавший толстую книгу в кожаном облупившемся переплете. Перед ним на табуретке стояло оловянное блюдце, на которое богомольцы, помолившись в часовне, клали кто сколько мог.
Прежде, чем "залоговать", мы все четверо зашли в часовню.
Дядя Юфим долго и усердно молился, кланяясь перед иконой в землю. Мы вышли из часовни и уселись в сторонке, а он все еще был там. Когда старик, наконец, вышел и присоединился к нам, лицо его было серьезно, почти строго... Он долго молчал, что-то думая, часто моргал глазами и фыркал носом.
-- Третий раз я здесь, ребятушки, господь привел побывать, -- сказал он. -- Третий! -- И, помолчав и точно отвечая на свои думы, грустно добавил: -- Эх, други, други, много я скорби перенес... реки! Нн-да!
Перед нами, как на ладони, был монастырь... Солнце, низко стоявшее на западе, освещало его белую стену, сосновый лес рядом, речку, зеленый, точно бархатный, луг перед ней. Все это вместе с какой-то особенной тишиной, разлитой вокруг, было прекрасной картиной...
-- Здесь бы вот господь привел косточки положить, -- произнес дядя Юфим, вздохнув.
-- Самое святое дело, -- согласился Малинкин и добавил: -- Однако идтить надо... Трогай, белоногий!..
Мы встали и направились к монастырю...
Свободное копирование
