Писать я начала в восемь лет. Повесть «Жизнь Марьяны» осталась незаконченной в связи с тем, что автор (я) не знал, как закончить сие творение. Повесть была обильно иллюстрирована автором (то есть, мною) и представляла собой пособие для детей, которых прессуют родители. Героиня сбегала из дому в знак протеста против гнета мамы с папой, прихватив с собою всех угнетенных дворовых детей в возрасте от трех до восьми лет ( другая возрастная группа казалась автору неинтересной). Удрав в лес, Марьяна стала строить землянки и крутить любовь с мальчиками для построения семьи. Процесс обустройства лагеря беженцев был описан скрупулезно. Но как жить дальше в условиях дикого леса (автор в глаза не видел леса в своих степных местах), оставалось загадкой. Пришлось труд позорно бросить на самом интересном месте.
Затем последовал творческий кризис, который длился больше трех десятков лет. Работа в школе давала богатый материал для моей протестантской натуры. Так что графоманский зуд, удовлетворяемый писанием дневников, все-таки вылился в публицистику. Очерки о проблемах воспитания и школьного образования я посылала в «Учительскую газету» и журнал «Семья и школа», и эти издательства печатали их с охотой несколько лет подряд. У нас возникла взаимная любовь. В том же журнале был напечатан первый мой рассказ – «Аистенок» (№10, 1980 г.)
Это был старт. Каждый, кто познал счастье увидеть свое творение на бумаге, испытал то сладкое чувство радости, которую хочется непременно повторить. А мой «Аистенок» был еще удачно иллюстрирован!
На радостях я стала писать и в другие газеты, и никто ни разу не забраковал, не послал меня к черту. И никто меня не правил, не корежил, разве что украшали начало статей или конец цитатами из Брежнева. А как же: вождь у нас был так талантлив, ни одна газета не могла обойтись без его афоризмов. Толстая кипа газет («Комсомольская правда», «АИФ», « Днепр вечерний», «Наш город») подначивала меня: да пошли ты свои рассказы в Москву, не бойся, авось…
Сейчас тоскуют по тем временам, когда в государственных книжных издательствах да толстых журналах мог опубликоваться любой способный автор. Да еще получить денежки за свой приятный труд. Дудки! Попадали в струю счастливчиков только с подачи знакомого работника издательства, либо по указу сверху, то бишь, с коммунистического олимпа. Короче, блат решал все. И талант тут ни при чем. Наряду с талантливыми писателями попадали в эту коррупционную струю совершенно бездарные товарищи. Короче, печатали своих.
Бывали приятные исключения. Но вот что странно: когда читаешь биографию хорошего писателя, непременно узнаешь о добром ангеле с известным всей стране именем, который и проложил дорожку новому таланту. Иногда счастливая случайность решала судьбу, а не добрый дядя. Но случайность – редкая гостья в жизни рядового человека…
Получив из разных московских журналов рецензии диаметрально противоположного содержания на один и тот же рассказ, я решила больше не унижаться.
Но писать хотелось! Еще как! Считая себя рядовой графоманкой, я все-таки писала и складывала в стол. Единственный свидетель моих сладких творческих мук (муж) считал мое «хобби» баловством, отвлекающим от семейных забот. Друзья и родные понятия не имели о моих писаниях, так что разжигать мое тщеславие было некому.
А помог случай. Я преподавала на подготовительных курсах Днепропетровского университета. Однажды коллега, милая женщина по имени Вера, читающая английский язык, пожаловалась мне, что ее муж, известный поэт и руководитель Союза писателей нашего региона, не хочет ей помочь с публикацией рассказа, так как считает ее обычной графоманкой.
– Он же в издательстве «Проминь» свой человек! Мужчины – такие эгоисты! Не хочет помочь родной жене!
– Я тоже пишу, – призналась я. – Но не сунусь даже в наш «Проминь», хотя там работают мои знакомые.
И назвала фамилии известных поэтов, с которыми училась на филфаке.
– А принесите какой-нибудь рассказ, я его Сереже покажу! – загорелась Вера.
Я принесла рассказ «Оглянуться назад», однажды написанный за один присест прямо во время рабочего дня на детской плошадке, когда я работала в школе во время летних каникул. «Площадкой» называлась трехкомнатная квартира в обычном доме микрорайона, где под учительским оком «отдыхали» дети всех возрастов, играя в разные игры.
Я сидела в проходном коридорчике за письменным столом, а вокруг меня носились, орали, пищали, малыши и подростки. Стучали теннисные мячи, гремела музыка, меня толкали, пробегая мимо из комнаты в комнату, а я сидела в центре этого хаоса и писала рассказ, еще не подозревая, что из него вырастет одноименная повесть о моем детстве в оккупированном фашистами Днепропетровске.
Через пару дней Вера вернула мне рукопись с такими словами:
– Сережа сказал: вот как надо писать! Пусть немедленно принесет в издательство штук десять таких же по объему рассказов! Людмила Евсеевна, он потрясен! Он не ожидал!
А у меня было всего три законченных рассказа…
И пришлось писать еще семь во фронтовых условиях семейного «уюта», где двое детей, муж, гора непроверенных сочинений заочников, дом, кухня, подготовка к лекциям…
Великое дело – вдохновение! Давно уже не знаю, что это такое. Просто сажусь РАБОТАТЬ. И ничего – получается, если верить моим читателям. Но тогда, вдохновленная глупыми надеждами, я писала как подорванная. А ведь никто меня не ждал, потому как НИКТО НЕ ЗНАЛ, что есть такая – уже не первой молодости женщина, готовая начать тогда, когда другие завершают писательскую карьеру, успев прославиться двумя-тремя романами. Идут на покой, пописывая время от времени второстепенные вещицы.
И вот я, не первой молодости дама, несу свои рассказы в количестве 11 штук, напечатанных на инвалидной машинке советского производства, в перерывах между стиркой, глажкой и готовкой обеда. Мне хватило две недели.
– Сколько вам лет? – задают мне вопрос бывшие знакомцы по филфаку, ставшие маленькими начальниками в большом издательстве. Словно сами не знают, сколько! Они ведь на курс всего младше меня!
– Сорок шесть, – мужественно признаюсь, обнимая папку с рукописью.
– Не пройдет. Нам нужны молодые, перспективные. Извините.
А потом голос заведующего отделом, украинского поэта и моего воздыхателя в бытность студенчества:
– Люся, раньше надо было прийти, лет десять назад… хотя бы. У нас план. Ну, как живешь? Где работаешь?
Два года мой покровитель, Бурлаков Сережа, Верочкин муж, отличный поэт и прекрасный человек, уговаривал коллег хотя бы прочитать рукопись! Ее-то взяли. Отказать права не имели. Лежала она в шкафу, пылилась…несколько лет!
И опять помог случай: областной отдел культуры забеспокоился, что нет свежих талантов в издательстве. Велено – найти! Чтобы не было подозрений. Ведь одни только графоманы-чиновники поставляли в издательство свои мемуары, коими забили все полки книжных магазинов. «Свои» поэты и прозаики (приличные, кстати) и НЕсвои компартийцы да их жены обильно снабжали художественный отдел книжной макулатурой.
Круг был очерчен строго. Вместе ведь выпивали на денежки полученных гонораров. И кто такая эта Людмила Волкова, чтобы ее сажать за общий стол?
Но раз пришла разнарядка на свежие таланты, надо публиковать. А не хочется. Но раз не хочется, то есть такой выход: послать в Москву! Там режут по-черному! Им качество подавай, если никто словечко не замолвил. Мы, мол, хотели бы, да не получается. Нет у нас талантливых прозаиков! Одни поэты остались да маститые дяди-прозаики, пишущие исторические романы.
Отправили рукопись в журнал «Дружба народов». На предмет – «зарезать!» Пусть столица от имени солидного журнала вынесет справедливый смертельный приговор начинающей нахалке. В сорок лет с хвостиком на что-то надеяться!
Приговор был неожиданным: рекомендуем публиковать в связи с актуальностью тематики и несомненным талантом автора. Так значилось в длиннющей рецензии….
Огорчилось местное издательство, стало думать, куда послать … подальше «талантливого автора»? А пошлем мы рукопись зубастому критику всесоюзного значения – Ладе Федоровской, автору кучи книг по литературоведению. Эта отобьет всякую охоту графоманить. Уж очень придирчива!
И снова облом: Лада Федоровская такую шикарную рецензию отгрохала, что уже отвертеться было невозможно.
Таким образом, первый мой сборник вышел из печати через пять лет после появления рукописи в издательстве.
Зато вторую книгу, повесть «Голубая полоска зари», уже не отвергали и даже внесли в план издания на 91 год, не зная, что Союз благополучно рухнет, а издательство вместе с ним. Потому что не стало больше государственного, а появилось коммерческое, хозрасчетное, и автор должен был оплатить полностью свою публикацию.
Рукописи вернули. Правда, всем. Даже из типографии. Денег не было ни у кого…
И потянулись долгие годы писания в стол. Никуда я не посылала своих рукописей, прекрасно зная, что денег на издание книги в моей семье не будет никогда. В Москве своих полно, в Киеве – единственный русскоязычный журнал «Радуга» исправно печатает членов собственной редколлегии. Туда не пробиться.
Мне уже стукнуло 72 года. Пора было успокоиться, угомонить свое воображение, рождающее никому не нужные рассказы да повести. Я уже на пенсии, муж тоже, но работает. Но появилась лишняя копейка – спасибо мужу. И снова возникло глупое желание увидеть книжку со своим именем на обложке.
Нет, не страдала я никаким тщеславием. Но как всякому творческому человеку, мне хотелось, чтобы появились те, кому я буду интересна. Потому что уже поняла – без всяких рецензий со стороны, что пишу я не хуже тех, чьи книги лежат на прилавке и стоят на библиотечных полках. Иногда читаю и удивляюсь: КАК такое можно было напечатать? Как можно было прославиться, не имея даже намека на талант и даже способности?
Спасибо интернету и первому сайту в моей жизни. Назывался он «Что хочет автор», если коротко – ЧХА. Зарегистрировалась, послала туда свои вещички, стала получать отзывы. Даже интервью со мною взяли хозяева сайта. Не знали же они, что этой пишущей тетеньке перевалило за семьдесят.
Потом меня переманили на ПРОЗУ РУ, а я увела за собою других авторов, уже сообразив, что эта «братская могила для писателей», как назвал наш сайт один издатель, не такая уж и беспросветная могила! Там не покоятся мирно, а даже воюют между собой собратья по перу! Там много по-настоящему одаренных писателей! И это они меня стали искушать: издайте книгу! Книга в бумажном варианте, а не в электронном виде – это так уютно, удобно!
На первую книгу мы с мужем наскребли денег. Внучка оформила обложку. Сборник «Пируэты судьбы» вышел в твердом переплете. Издатель сделал все, чтобы меня не выпустить из своих рук. «Мне попалась золотая рыбка! Как я устал издавать бездарных авторов», – сказал он, прочитав рукопись.
Потом был международный украино-русско-немецкий журнал «Склянка часу. Zeitglas», опубликовав в двух номерах повесть « Оставить след" и рассказ «Город неприкаянных». Затем мне предложили издать отдельную книгу – на паях. Это был молодежный роман «Голубая полоска зари», оригинально оформленный, хоть и в мягкой обложке.
В библиотеках Днепропетровска появились мои книги, а значит – и читатели. Встречи с ними вдохновили на новый сборник – «Зеркало тролля». И не увидеть бы мне его (я же пенсионерка!), если бы не прозарушники-москвичи, приславшие деньги на часть издания! Без моей просьбы, безвозмездно! Знаю, что они не хотят, чтобы я назвала их имена, но в книге благодарность им я написала. Обложку бесплатно оформил художник из Лос-Анжелеса, он же автор из ПРОЗЫ РУ, Алексей Широков. Прекрасная получилась обложка, спасибо безмерное этому человеку (моему читателю).
А как я благодарна одному молодому программисту из Германии, «неизвестному читателю», ставшему моим другом и ангелом-хранителем в трудные годы болезни! Не хочет он, чтобы я озвучила его имя... Он полностью оплатил третью книгу – «Рондо для двоих»!
И снова обложку сделал Широков Алексей…
Так что есть чудеса на свете, есть! Это люди со щедрой душой и богатым интеллектом, способным оценить чужие достоинства и полностью лишенные зависти.
Все, что я опубликовала на ПРОЗЕ РУ, написано за последние годы – с 2003 по 2014 год.
Мне повезло увидеть свои книги в библиотеках, порадоваться, что за ними очередь, пообщаться с живыми, а не только виртуальными читателями во время встреч – в залах Госуниверситета и Горной академии, в Центральной библиотеке и других, поменьше. И везде я была счастлива видеть улыбки, отвечать на вопросы, принимать цветы и трогательные стихи о моих героях. Потому что это были не случайно забежавшие люди, не согнанные на мероприятия, а пришедшие увидеть меня и поговорить о моих книгах, прочитанных иногда по второму разу. Услышать такое – разве не счастье?
Дорогие читатели, не бойтесь творить в любом возрасте! Пока стучит сердце и работает голова… Так что дерзайте! И помните: пословица «лучше поздно, чем никогда» оставляет надежду, а не убивает ее!
Свободное копирование
