Физику у нас преподавал Давид Соломонович Шулимович. До войны он работал в папиной школе, и уже тогда «гремел» в масштабах города, а не только района.
Когда кто-то из выпускников нашей школы поступал в институт, потрясая на экзаменах своими глубочайшими знаниями по физике, его спрашивали, кто же читал сей предмет?
– Шулимович, – с гордостью отвечал абитуриент.
– А-а, тогда все ясно.
Давид Соломонович (в школьном обиходе – Додик) на уроках забывал о школьной программе, увлекая всех за ее пределы – в вузовские дебри. Но так объяснял, что большинство его понимало и принимало. Он был гений в своем предмете!
Но не родился еще такой гений, кому бы удалось пробить в моей черепушке тот участок, что отвечал за усвоение точных наук.
Гениальность Додика была в том, как быстро он сообразил, что долбить мое левое полушарие бесполезно, а потому просто дарил мне троечки. И не вызывал папу с мамой, и не унижал словом и взглядом. Правда, папа тяжело переживал такое благородство бывшего коллеги и все пытался пробудить мою совесть:
– Люся, ну постарайся получить хоть бы четверку!
Я честно учила теорию и могла повторить от слова до слова целую страницу непонятного текста, если на этой странице была картинка. Зрительная память легко срисовывала все эти крючки-значки, называемые формулами, но отказывалась их расшифровывать.
Свободное копирование
