Горка

   В детстве совсем не помню игрушек, но уверена: моё поколение играло гораздо активнее современных детей.

 Как только выдавалась свободная минута, мы гурьбой неслись на улицу.

 Проблем с поиском партнеров для игр не возникало, скорее наоборот, поэтому игры, в основном, заводились коллективные: «Вышибалы», «На две стороны», «Прятки».

 Погода и сезон нам не мешали: в дождь воспитанники играли в камешки, карты, резиночку.

 Зимой же, крутой берег речки превращался в импровизированную горку. Там места хватало всем. Не хватало санок.

 Ждать своей очереди, чтобы прокатиться было выше наших сил, поэтому мы приспосабливали всё, на что помещалась «пятая точка».

 В этот раз нашелся ржавый лист железа, на который можно было не только присесть, но даже прилечь.

 Отталкиваясь от снега руками, дети разгоняли железяку до приличной скорости. Десять секунд и ты внизу. Теперь нужно отнести лист наверх и передать другому.

 Вот и моя очередь.

 Только что съехавшая одноклассница, медленно, поднималась к нам и зализывала ранку на руке.

 Отталкиваясь, Татьяна получила небольшой порез – края у железа оказались острыми, о чём она сразу предупредила меня.

 Я всё поняла, давай быстрее! Полет!

 Поднимаюсь наверх и вижу ужас в глазах девчонок.

 За мной тянется красный шлейф. Очень яркий на снегу, похоже, это не просто ранка.

 Смотрю на свои руки, и у меня кружится голова.

 Руки замёрзли, и я не чувствую боли, а должна бы, потому что правое запястье разрезано практически от края до края.

 Позднее я замерю шрам - пять сантиметров.

 Для руки восьмилетнего ребенка более чем достаточно.

 Сейчас посторонние, заметив его, думают, что я суицидница.

 Накрываю рану варежкой и мчусь в детский дом.

 В медпункте никого нет. Где все?

 Педсовет.

 У дверей комнаты политпросвещения останавливаюсь, вспоминая, что по пустякам в такие моменты взрослых отвлекать нельзя.

 А вдруг у меня пустяк?

 Сажусь на пол возле стены и жду, когда кто-нибудь выйдет и скажет - пустяк или нет.

 Варежка уже промокла, кровь капает на пол, но в коридоре темно и я этого не вижу. Хочется спать.

 Оказывается, курить иногда полезно. Для чужого здоровья.

В моем случае получилось именно так.

 Вышедший из комнаты молодой сотрудник, споткнулся об меня.

 Пока делали перевязку - ругали, на чём свет стоит.

 «Вас не поймёшь, думала я – отвлеку – ругаете, не отвлеку – опять ругаете»…

 Недели две я не могла держать даже ручку, а на берег очень хотелось.

 При дошкольном отделении сделали горку для малышей, только на ней совсем не интересно.

 Разве что попробовать прокатиться стоя?

Решено.

 С мальчиком из первого класса идём учиться кататься на ногах.

 По очереди осваиваем новую технику.

 Получается здорово и опасно.

 И вот, когда я уже считаю себя мастером высшей категории, в момент моего проезда, Саша, шутя, падает поперёк горки.

 Кубарем лечу через него. Приземляюсь на лоб.

 «Искры из глаз", – очень точное выражение.

 Пока бежала до детского дома, лоб вздулся до необъятных размеров.

 В вестибюле показываю его Полине Петровне.

 По выражению её лица, крикам и лихорадочным поискам бинтов и льда понимаю, что опять произвела впечатление.

 Чтобы не пугать остальных детей размерами шишки, мне бинтуют голову, и рассказывают, какие прилагательные я сегодня заслужила.

 «Косячная» - как сказали бы, одним словом, мои современные дети.

 Несколько дней дуюсь на Сашу за своё падение.

  До трагедии.

 Пройдет совсем немного времени, и я, с ещё не зажившим фиолетовым лбом, буду стоять возле его гроба и смотреть на два маленьких шрама над виском и бровью – страшным итогом встречи детских санок и грузовика.

 Они будут, один в один, как у мамы - совсем безобидные с виду, но такие ужасные по своей сути…