<19-го января 1864 года>
Более двух месяцев я не писал свой дневник, хотя много бы можно было написать. Некогда. Вот слово, которое я писал в дневнике и прежде, и пишу теперь. Я много выстрадал в это время. Я каждый день пью водку, без водки не могу закончить день, с водкой мне веселее. И теперь я пишу пьяный.
Я страшно мучусь. Жизнь становится с каждым днем тяжелее, невыносимее. Кроме мучения, ничего нет.
Мне завидно, что есть люди, которые живут как-то особенно, по-своему, не ропщут на судьбу. Дни их проходят за днями, они ни о чем не думают, им хочется только того, чтоб им жилось лучше да имелись деньги.
Мне гнусна становится ложь, гадость, рабство в жизни. Мне хочется чего-то лучшего, небывалого, хочется уяснить другим настоящее. Но всюду запор, давление, рабство. Я не могу никому высказать своих мыслей, чувств и желаний. Вот почему тяжела мне эта горькая жизнь, отчего я пью,-- выпьешь,-- по крайней мере, заснешь. Так и во сне представляются какие-то чудовищные образы, какая-то житейская гадость, и во сне нет покою. Отчего я не могу выработаться сочинениями. Я молод -- мне 23-й год. Но ведь и моложе меня пишут, а я, несмотря на свои лета, кажусь стариком, чувствую усталость. Хуже всего то -- я не образовал себя так, как образованы наши литераторы, у меня нет свободы, денег. Будь у меня свобода и средства к жизни, без службы, я года через два образую себя: стану читать, еще ближе буду всматриваться в нашу жизнь, всосусь в ее кости и кровь. Так лет этого! Без этого я гибну; меня не хочут понять, презирают, давят сильные; у меня нет даже друга, который бы сочувствовал мне, пожалел бы меня...
Свободное копирование
