Часть 5
Я уже забыла тот момент, как мы привезли маму на каталке в палату, как переложили ее на кровать, была как в тумане. Мама уже не разговаривала, она уже и молиться не могла...
Я отправила Алешу домой, ведь у него с утра — ответственная работа, а я осталось сидеть на табуреточке рядом с мамой.
Пришла медсестра, поставила капельницу, сделала укол. Мама немного утихла, лежала с крепко закрытыми глазами, тяжело дышала.
Когда капельницу убрали, и медсестра ушла, то мама начала ворочаться, кричать:
- На бок, на бок!
Я старалась помогать ей повернуться, она же полная, тяжелая, около 100 кг.
- Сесть, сесть, - кричала мама.
Я посадила ее, подсунула утку, она пробует помочиться и никак не может, снова ложится и садится. Так повторялось несколько раз. Я уже обессилила и в полном отчаянии выскочила в коридор.
... Полная темнота, ни одной лампочки нигде не горит, все спят. В кромешной темноте я бегу по коридору, не зная куда. Вдруг разглядела при свете ночного окна две кушетки, на которых спали женщины. Кто они? Больные или медперсонал? Возвращаюсь к маме, она мечется, я снова бегу к этим женщинам, одна из них зашевелилась, я бросилась к ней:
- Помогите, пожалуйста, бабушке плохо, она не может помочиться.
Женщины, а это были медсестра и санитарка, поднялись... Они пришли в палату, поставили маме катетер, и чуть ли полной утки набежало мочи. Медики ушли, сделав свое дело... Мы остались вдвоем. Но маме не стало легче, она с огромным трудом пытается поворачиваться, я ей помогаю. Маме плохо, ей больно, она стонет и кричит. Я опять и опять ворочаю свою маму, молюсь и молюсь, чтобы ей полегчало, но все наши потуги не помогают. Выбегаю в темнющий коридор, все спят, бужу медсестру, умоляю о помощи, а она отвечает:
- Я сделала все предписания, что назначил врач.
- Позовите врачей, - плачу я, - маме больно, очень плохо. Помогите же, Бога ради!
Смилостивилась, пошла в процедурный кабинет, набрала в шприц лекарство и влила маме в вену.
Мама широко открыла глаза, но меня не узнала, издала странный выдох, язык ее немного вывалился, закрыла глаза и утихла. Боли отпустили.
... И вот за окном светает. До прихода врачей я молилась. Появился дежурный хирург, постоял рядом с кроватью. О чем-то подумал, я попыталась рассказать, что было ночью, но меня не слушали...
Пришел заведующий отделением, я хотела и ему рассказать про наши беды, а он как зыркнет на меня:
- Отойдите, не мешайте...
У меня заколотилось сердце, и я не вымолвила больше ни одного слова. Он ушел, а пришли медсестры и санитарки. Поставили катетер, разбудили маму и усадили на коляску, повезли на анализы и УЗИ. У мамы было совершенно отрешенное лицо и отсутствующий взгляд.
Всё сдали и повезли уже в общую палату, где стояло пять коек с больными женщинами. Маму уложили в постель. Ее койка стояла посередине палату, а в изголовье было окно... Катетер оставили в маме, а трубочку спустили в баночку. И началось лечение, капельницы, уколы. Мама находилась в забытье...
Я вызвала по телефону Алешу, сказала, что мне нужен отдых и чтобы он подежурил возле бабы. Алеша вскоре пришел, напоил меня горячим кофе, покормил бутербродами, поговорил с заведующим и тот сказал про нашу болящую:
- Стабильная пациентка, острый приступ купирован.
Мы немного успокоились, и я поехала домой. Поспала 1,5 часа и побежала в больницу сменить Алешу, привезла ему еды покушать. Мама была спокойна, Алеша ушел, а я в великой надежде на улучшение маминого здоровья, переодела ее в чистую рубашку. Она слабым голосом попросила:
- Покушать бы...
- Нельзя, мамочка, - ответила я, - можно только водички попить, врачи сказали, что пока кушать нельзя.
Мама послушно сделал несколько глотков воды и закрыла глаза. Я просидела рядом с ней до вечера, всё было спокойно, и я собралась уйти на ночь домой, тем более, что хирург нам сказал обнадеживающие слова. Попросила женщин в палате и санитарку присмотреть за мамой. На душе у меня было спокойно.
Свободное копирование
