В марте 1916 года стали поговаривать, что скоро пойдем на передовую, начали перековывать коней, им прибавили порцию овса и сена. 20 марта поступил приказ: выступить походным порядком всей дивизией. Мы выступили, и нам пришлось идти бродом, так как все дороги размесились, снег почти весь растаял, и лошади брели по колено в грязи. Так мы шли до передовой целую неделю.
Фронт стоял на том же месте. Простояли мы тут дня 4, а потом поступил приказ нашей дивизии перебазироваться на юго-западный фронт.
И вот снова поход. В основном шли ночами, а днем останавливались в больших селах или в лесу. Так шли дней 10.
А у немцев появились аэропланы, они налетали и бомбили скопления наших войск, или вражеская дальнобойная артиллерия делала обстрел. На Очинском канале нас остановили и сгруппировали целый корпус. Пехота повела наступление, но прорвать фронт не удалось, завалили трупами наших солдат весь канал, три дня шел непрерывный бой, но бесплодный.
А южнее нас Брусилов прорвал фронт, и нашу дивизию бросили к нему. Мы шли всю ночь вдоль фронта. Бои шли беспрерывно. К утру мы заняли одно местечко, немного отдохнули, покормили лошадей, и снова в полк поступает приказ – выступать. Наш полк пошел в авангарде, вперед выслали разведку, главные и боковые дозоры.
Я попал старшим в боковой дозор, и только перешли немецкие окопы, стали попадаться трупы и наших, и немецких солдат. Жутко было смотреть на них, и невольно думалось, какая же нам доля достанется.
Местность была редколесная, попадались хуторки, но людей нигде не было.
Так мы двигались до вечера, когда разведка донесла, что впереди станция Маневич занята немцами. Полк остановился, простояли часа два, а потом снова стали двигаться. Командиры наши уехали на совещание к командиру полка, но быстро вернулись назад и дали команду садиться по коням, развернулись повзводно: «В атаку! УРА!». А нам навстречу заговорили пулеметы, засвистели пули, загудели снаряды, но потом пулеметы затихли, и мы поскакали в атаку.
Приблизились к вражеским окопам, видим, что немцы от нас удирают, но нас задержало проволочное заграждение. Пришлось спешиваться, у кого были ножницы, стали прорезать проходы, чтобы провести коней. Когда мы сели на лошадей, то немцы уже заняли вторую линию и повели по нам снова огонь. Тут выскочил наш резерв две сотни и пошел вперед. Немцы бросили оружие и стали сдаваться в плен.
К восходу солнца мы заняли станцию Маневич. Здесь были склады с обмундированием и продуктами. Мы набрали сушеных галет, покрывала, но их потом отобрали у нас и сдали в обоз. Надо было развивать успех, гнать немцев, а вместо этого выслали разъезд человек 30. Они сразу же настигли немцев, отбили целую батарею, которая была без прикрытия, а потом отправили донесение в штаб полка.
Штаб выслал две сотни казаков, в том числе и нашу, проехали мы км 5-6, и тут немцы встретили нас орудийным и оружейным огнем. Их было около роты, но мы выбили их и стали окапываться. Просидели в этих окопах до вечера, а потом нас сменили донские казаки. Мы отошли в резерв, где простояли сутки.
Жестокие бои шли южнее, так как Юго-Западный фронт прорвал оборону немцев и успешно продвигался, а мы находились на стыке двух фронтов, входили в распоряжение Западного фронта, который не проявлял никакой активности.
Свободное копирование
