Дело в том, что не прошло и недели после нашего приезда и мы успели только получить папину страховку и предложить Музею Александра III несколько картин, как стало известным, что закрылась финляндская граница. Мы бросились к властям предъявлять наши провизированные паспорта, но нам очень сухо заявили, чтобы мы не слишком хлопотали о выезде из Петербурга, на который нам революционные власти разрешения все равно не дадут.
У нас сразу созрело решение бежать при первой возможности, но пока надо было устраиваться на более или менее продолжительное проживание в революционном Петербурге.
Прежде всего, надо было получить продовольственные карточки для моей матери и для меня. Женщины не служившие могли получить продовольственную карточку лишь как «хозяйки без прислуги», но в нашем случае нас не служащих было двое, а кроме того у дяди была прислуга, которую мы пока не хотели отпускать, так как у нее были всякие «подпольные» знакомства для добывания продуктов и она была опытной кухаркой, которая могла состряпать что-нибудь из «ничего», в то время как моя мать и я не имели о стряпне никакого понятия.
В первую очередь устроилась моя мать, так как начальник петербургского порта, очень хорошо относившийся к дяде, взял ее конторщицей.
Обо мне же позаботилась одна бывшая слушательница Багаевских курсов, некая Анерт, успевшая их кончить до революции. Узнав от кого-то, что я в городе и питая ко мне коллегиальную симпатию, как к «обещающей» будущей женщине-архитектору, она пришла ко мне и предложила мне поступить помощницей к гражданскому инженеру, служившему по ремонтам городских скотобоен. «Работа, конечно, не художественная», сказала она мне, «но хороший паек и овощами, и мясом, что очень важно. Поэтому советую вам взять это место, а я буду иметь вас в виду и как только представится что-нибудь более интересное, я вас оповещу».
Свободное копирование
