НЕВЫНОСИМАЯ ЯСНОСТЬ ПРОГРАММИРОВАНИЯ
Совершенствовать английский в Японии было и трудно и не особо нужно. В Канаде – другое дело. Оказавшись безработным, я решил начитаться книжек и дорасти, наконец, до уровня чтения художественной литературы без словаря. Стал читать Толкиена, про которого до того ничего не знал. Оказалось, что его книги были Библией для наших здешних сверстников, примерно как для нас «Война и мир» и «Тихий Дон». Однако, разница бросалась в глаза. Если в нашей литературе добро и зло становилось предметом мучительных раздумий и трудного выбора, то в мире Толкиена этот выбор был предопределен генетически. Ведь орки, носители зла – в то же время и нелюди, полу-звери. Их массовое убиение в сражениях необходимо и благородно. Все бы это ничего, пока не осознаешь, что для западной молодежи поколения холодной войны орками были мы.
Оттавская библиотека производила сильное впечатление. Ощущался масштаб англоязычной книжности. На полках стояли вперемешку книги авторов как минимум из четырех крупных стран: Великобритании, США, Канады и Австралии . Невзирая на расстояния и другие различия, они принадлежали единому культурному полю. По мере чтения, надобность в словаре уменьшалась. Но вместе с этим росло ощущение, что я забиваю голову лишними знаниями. Такой язык я все равно не смогу удержать в голове и перевести в актив. Да и зачем? Он слишком цветист и полон излишествами, которые для обычного общения, даже и на сложные темы, просто не нужны. Общение требует не сложности, а ясности. Была нужна языковая модель, которую я мог бы взять на вооружение. Эта модель была найдена в учебниках программирования.
Мне нравились вечерние курсы программирования. Закончив три наиважнейших курса по С и С++, я вошел во вкус и стал изучать другие языки и технологии. Моя зачетная ведомость из Алгонкин-колледжа подтверждает успешное окончание тринадцати курсов. По каждому курсу полагался учебник. Я решил напитаться компьютерными учебниками и формировать на этой основе англоязычную часть своего профессионального сознания. Язык учебников полностью отвечал моим языковым нуждам. Доминантой этого языка была кристальная ясность. Программирование детерминировано – в нем нет места туману. Оно ясно по своей сути, и задача учебника – донести эту ясность до читателя.
В этом языке не было место украшениям и излишествам. Каждое слово имело только один смысл. Набор лексики был ограничен кругом задач и ситуаций. Фразы допускали максимальное упрощение, не теряя полноты смысла. Для каждой мысли существовал один лучший способ выражения, и он был найден. В отличие от писателей художественной литературы, авторы учебников рассчитывали не только на урожденных носителей языка. Вместе с тем этот язык не был адаптирован, и в нем присутствовала полнота выражения. Этот язык я и стал впитывать. Через некоторое время я стал писать на работе вполне приличные руководства для пользователей своих программ.
Свободное копирование
