Приближался к концу мой первый пятилетний конкурсный срок работы на кафедре госпитальной терапии, и для продолжения на следующий пятилетний срок необходимо было пройти очередной конкурс.
Казалось бы – чего проще! Да только подавать на конкурс, когда тебе до пенсионного возраста какие-то считанные недели – ненадёжная затея. Представила, как буду себя чувствовать, если в процессе обсуждения кто-нибудь из выступающих сошлётся на мой наступающий пенсионный возраст. И это при моём (не знаю, всем или не всем известном) статусе «разведёнки». Если даже ни внешне, ни внутренне не чувствуешь себя не только пенсионеркой, но даже предпенсионеркой – такой публичный упрёк пережить неприятно.
Время шло, сроки подачи на конкурс подходили к концу, а я из-за опасения такого конфуза с заявлением всё медлю и медлю. Чувствую, что шансы пройти по конкурсу – кроме возрастного фактора – велики. Но, во-первых фактор этот немаловажен, а во-вторых – если он и не окажется решающим, то публично, с укоризной озвученный (на фоне недавно перенесённой семейной трагикомедии) окажется мне не под силу, а снова впадать в депрессию недопустимо. Вот так и тянула.
Сроки подачи на исходе, а я теряюсь в сомнениях и ни на что не решаюсь. И совета спросить не у кого.
Похоже, уже от великой досады на себя, пришла я к дерзкой мысли попросить совета у самого ректора института. Чисто по-человечески – подавать или лучше не надо?
Ректором тогда был Михайличенко Ю.П. Ректорский стаж его был ещё не многолетним. И знакомство наше было не более чем шапочное. Виделись на кафедре, на партсобраниях. Здоровались. Как буду принята – не представляла.
В общем, записалась на приём. В назначенное время пришла. В кабинет вошла, волнуясь. «Вряд ли по такому частному вопросу принято обращаться к ректору» - подумалось мне, пока я подходила к ректорскому, в глубине большого кабинета расположенному столу.
Встречена была даже приветливо, что немного успокоило. Высказала свои приготовленные – чтобы покороче – фразы. И после короткой паузы услышала:
«Да Ваш календарный возраст настолько не совпадает с биологическим, что советую не трусить. Подавайте, а как же – подавайте!»
Понятно, что это никому не помешает во время обсуждения кандидатур выдвинуть отрицательным поводом возраст, но всё же ободряюще прозвучавшие слова обнадёживали. Решила: завтра же подам. Поблагодарила и уже стала уходить, когда услышала:
«Я думаю, Мария Борисовна, что Галембо Вас просто не видел. Он не смотрел на Вас, наверное!»
Вот уж где не ожидала такой осведомлённости – и ректор знает о разводе…
На конкурсном обсуждении никто о возрасте не вспомнил, а в результате тайного голосования один голос был всё же против. Стоящий рядом завкафедрой рентгенологии заметил: «Да у Вас, оказывается, и враги есть!» Не представляю, кто это мог быть, но не думаю, что из-за возраста. Поначалу было даже интересно, а потом позабылось. Важно, что Учёным Советом утверждена на должность ещё на пять лет, а там дальше и неважно – больше подавать не планирую.
Свободное копирование
