В МОНГОЛИЮ!
Итак, в конце октября 1945 года я покинула Каменск-Уральск.
Об этом сейчас – по прошествии более шести десятков лет – можно было бы и в несколько шутливом, игривом тоне начать свой рассказ. Вроде «Путешествие из Каменск-Уральска в Чойбалсан или «Путешествие со станции Синарская до станции Баян-Тумэн – наподобие «Путешествия из Петербурга в Москву» - вспомним школьную программу.
Но теперь, когда воссоздаёшь в уме этот эпизод, сердце сжимается. За многие годы (1941-1945) моего – пусть и не юридически, но фактически матери-одиночки – мне не раз случалось уезжать (в Свердловск или тот же Долматов), оставляя малышей с мамой. Но ни одна из таких разлук не длилась больше шестидневки. И уезжала-то я не очень далеко..
А тут вдруг! И нет чёткой определённости в сроке (мало ли, что обещано). И расстояние немыслимое для быстрого преодоление в случае чего. Да и зарубежность пугает неизвестностью. Да и не привыкла я с малышами моими в разлуке.
В общем, столько тревог и опасений – не рассказать.
Всю дорогу покоя не давала скоропалительность такого ответственного решения. Отъезд был как выстрел, когда и думать некогда.
Вот сегодня, к примеру, во второй половине дня я, только выписавшись из больницы, возвращаюсь домой к маме и детям, мечтая и надеясь поскорее вернуться в трудоспособное состояние и приступить к работе. А через день – один день! –ф оказываюсь на пути в Монголию
И всё началось с письма, о котором я и узнала то только при выписке. Равнодушно приняла к сведению свершившийся факт, уверенная в его бесполезности. И даже досаду не высказала за то, что со мной не согласовали...
Но войдя в квартиру, я увидела Семёна. Он приехал! Конечно было удивление, и изумление, и радость. Но когда узнала о документах на въезд в Монголию только для меня - мы с мамой были просто в шоке. «Это невозможно!».
Возмущению не было предела. Так что далеко не с первого раза Семёну удалось изложить нам историю и суть вопроса. И далеко не сразу мы согласились хотя бы взвешивать
положительное и отрицательное в предлагаемом событии. Оказалось, были и «за», а не только против. Но самое страшное – как на два-три месяца оставить детей с мамой?!
В обсуждении позднее принял участие и Миша Шлайн (муж Доры), зашедший к нам на второй день. По его неторопливым и солидным рассуждениям – «И речь-то всего о каких то двух-трёх месяцах!», он принял сторону Семёна и обещал маме всяческую поддержку при затруднениях.
Так что даже мама, сама опешившая от привезённых новостей, приняла всё же сторону Семёна. Думаете, она не страшилась? Виду не подавала, меня жалеючи.
Обсуждения то прерывались, то возобновлялись. А времени – в обрез. Билеты в обратный путь – на третий день Семёнова приезда.
И в этой неимоверной спешке невозможное стало фактом. Мне бы как раз в этот день на приёме быть у врача, как в больничном листе предписано – да где тут! Не только это предписание осталось невыполненным. Решение ехать мне или не ехать было настолько поздним, что даже оформить увольнение с работы мы не успевал.
Оставили заявление, объяснительную записку – для передачи, так и уехала, не уволившись.
И вот я – в пути.
Дорога в Монголию длинная, непрямая и многодневная.. Её начало в нашем маршруте - от Синарской до Свердловска, где предстоит первая пересадка – относительно короткий путь, и я провела его в слезах.
Уже и не помню, сколько дней в нашем поезде Москва-Владивосток мы провели в пути до Читы, где нам предстояла вторая пересадка, но весь маршрут в длился в ту пору семь дней. И если до Свердловска от Москвы примерно два дня, то от Свердловска до Читы – около четырех, наверное. – оставим хоть один день до Владивостока.
Свободное копирование
