6 февраля 1945 года мои дети были приглашены на день рождения Жени Эльберта. Это было так непривычно, это было впервые за всё время нашего проживания в Каменск-Уральске. Никогда до этого наши дети так не общались. Это было тогда, когда я, предельно устав от безуспешного желания и надежды «породниться» с сёстрами мужа, уже почему-то предпочитала избегать встречи. А ничего-то нового, необычного между нами не произошло и не происходило. Просто тяготить стало пренебрежение, как-то душа моя устала. И уже любая маломальская дополнительная капля затруднений была чрезмерной. Да видно уже и инстинкт подсказывал обойти неприятность, если возможно. На преодоление силушек уже нет – может быть, я тогда уже заболевала.
Но моих детей пригласили, и они так радовались этому! Я и день рождения Женечки запомнила – 6 февраля. И особенно запомнился этот день из-за того, что по дороге в гости я своих малышей (мои рыбоньки!) буквально запилила наставлениями. Я понимала. Что на праздничном столе могли быть лакомства, каких нет в моём доме, и что дети могут, скажем, не вовремя потянуться за ними или попросить досрочно. Слишком неравными были наши материальные возможности...
Идём это мы по проторенной между высокими снежными сугробами тропинке. Веду я их, маленьких, за ручки, возвышаясь над ними – большая! – то по доброму, то строго наставляю, прошу вести себя прилично. Не хватать, не просить, не трогать, не брать... Малыши мои притихли, слушают, молчат – шагают. На немножко замолчала и я. И вдруг слышу снизу тихий и робкий голос Сашеньки: «Мамочка! Ну а если сами давать будут – можно брать?»
Как же мне стало стыдно и нехорошо – до слёз! Перестаралась, самым постыдным образом перестаралась. До сих пор помню и ощущаю. И до сих пор – до слёз.
На празднике было несколько приглашённых детей с мамами. Всё было и чинно, и весело, и хорошо. И мальчики мои вели себя хорошо. И домой они шли, довольные, в хорошем настроении. И даже не вспомнили о моих назойливых наставлениях. А мне было совестно. Мои рыбоньки родные! За что я их так школила?! Всю дорогу вспоминала это робкое: «Если сами давать будут – можно брать?»
Так что могу сказать: мои малыши, часто умилявшие меня своими высказываниями и поступками иногда – пусть и косвенно – всё же подсказывали мне необходимость корректировать мои собственные поступки. Чем не взаимовоспитание?
Свободное копирование
