С большой тревогой о тех, кого я оставляла без своего внимания – по меньшей мере на целую ближайшую неделю, я уехала в Долматово.
Прибыла поздней ночью – почти под утро. Темень и незнакомая местность вынуждали дождаться рассвета. И только потом, не торопясь, отправилась на поиски совхозного управления. Пешком, разумеется, никакого транспорта не было.
В первый же день мне показали отведённые для амбулаторного приёма две комнаты в полуподвале двухэтажного здания. В тот же день «определили» на квартиру, сняв для этого на совхозные средства одну из комнат в доме главного бухгалтера совхоза. В этот же день вручили напечатанную крупным чёрным шрифтом на небольшом продолговатом листочке оберточной бежевого цвета бумаги карточку, где, кроме фамилии, в соответствующих клеточках обозначены были дата и 200 граммов хлеба. В какой-то список включили меня как имеющую право получать по литру молока в день и такой же список на овощи. На этом мой быт на новом месте считался практически устроенным. Познакомилась с хозяевами квартиры (пожилая – обоим за 60) пара. В большом доме живут одни. Моя комната о двух окошках имела столько же дверей: одна сообщается с комнатой хозяев и заперта, а другая ведёт во входной коридорчик. Моя хозяйка Елизавета Кирилловна сразу же взяла шефство над моим бытом. Снабдила посудой, разрешила готовить в хозяйской печи, занимавшей не меньше четверти всей кухни. И если я по неопытности или нерасторопности не успевала вовремя засыпать, например, овощи в уже закипевший казанок, очень забавно торопила меня: «Мария Борисовна! – врастяжку говорила она за дверью, - Воду варить – вода будет». А когда я однажды посетовала: Вот бы в эту тыквенную кашу да ещё и масло!», она: «Ишь чего захотела! С маслом и лапти варЯт (с ударением на «я») – вкусно получается. Мне повезло – очень хорошо она ко мне относилась, помогая в нехитром моём «хозяйстве», особенно в заготовках к субботней поездке домой.
Работа, хоть и занимала весь день (ненормированный – согласно условиям труда), но по сравнению с моей нагрузкой в Каменск-Уральске – несравненно легче. Правда, вскоре после моего приезда, в Долматово и его окрестностях обнаружилась вспышка туляремии, и, поскольку горздравовские врачи отвлекались на противоэпидемические мероприятия, то горздравотдел попросил директора совхоза (а он, в свою очередь, меня) помочь в обслуживании населения. И на протяжении почти всего пребывания в Долматово я на общественных началах участвовала в работе по вызовам на близлежащем участке. Но и это было легче, скажем, 15 ночных дежурств помимо двойной нагрузки, что я выполняла дома.
Так что всё здесь было вполне терпимо – если бы не тревога о доме – не болеют ли дети? Справляется ли мама?
С нетерпением ждала субботы, к которой у меня (при содействии Елизаветы Кирилловны) был готов творог из 7, иногда – почти семи литров молока, и даже немножко масла из вершков мы выколачивали с Елизаветой Кирилловной. Я сама пила, в основном, сыворотку – хотелось побольше повезти домой. Готовила домой и немного овощей. Когда я привезли всё это в первый раз, мама изумилась. И мы дружно признали испытательный срок положительно результативным.
В субботний приезд обычно погулять с детьми не получалось – я добиралась домой почти ко времени, когда их нужно было укладывать спать. Зато воскресенье – это уже был мой с ними день. И играли, и читала я им, сказки рассказывала, и водила на прогулки. И мне, и им – отрада. Я уже не помню точно, сколько я пробыла в Долматово, но не менее полутора месяцев. И каждую неделю ездила домой. На прогулках с детьми нередко встречала сослуживцев по медсанчасти. Узнавала от них, если были, новости. Если любопытствовали о моей Долматовской работе, условиях – рассказывала. В воскресенье ночью я возвращалась в Долматово и снова ждала конца недели.
За время работы в Долматово малыши мои немного окрепли, не болели, и это утешало очень.
Свободное копирование
