...педагогика и политика - дают нам уроки лицемерия. Политик, чтобы повести за собой, и педагог, дабы воспитать, учат нас пренебрегать своей внутренней жизнью.
Ортега-и-Гассерт. "Умирание руин".
В самом конце 1947 года (14 декабря) была проведена послевоенная денежная реформа с одновременной отменой карточек. О реформе много говорили и ожидали ее, не знали только конкретного дня. Все, что можно было купить, было продано, полки в магазинах сияли пустотой, в субботу перед реформой я видел, как из комиссионного магазина на Невском уносили последнюю вещь, пыльную пальму в деревянной кадке.
Если бы не недавно оконченная война, то условия реформы могли бы показаться не совсем справедливыми, так как они фактически уничтожали денежные накопления населения. Но среди моих родных, знакомых и, тем более однокашников, таких не было. Реформа была для тех, кто жил от получки до получки. Колхозники, и вообще деревня, пострадали от нее больше других, но об этом я тогда и не думал. Главное - рабочий класс! Реформа мне представлялась очень справедливой, так как "била" по разным там спекулянтам и преступным элементам, нажившим деньги во время войны.
Менялся (10 : 1) номинал рубля, а это для рабочих и служащих (тогда и в мыслях не было назвать их наемными работниками) было безразличным, так как получка после реформы сразу выдавалась в новых деньгах. Какая-то очень небольшая часть вклада на сберкнижках переводилась в новые рубли, другая часть, тоже не очень значительная, переводилась в новые деньги на льготных условиях (курс 3 : 1), а сверх этой суммы - свободный обмен старых на новые из расчета 10 : 1, и то за короткий фиксированный срок.
Недовольных я не видел: горожане в большинстве своем свободных денег не имели; имевшие минимальные вклады на книжках ничего не теряли; те, у кого были честно заработанные накопления (например, известные артисты), теряли сравнительно немного, ну, а жуликам так и надо! У меня сберкнижки вообще не было, у Татьяны было 5 рублей. В магазинах сразу все появилось (по крайней мере в Ленинграде) и это укрепляло уверенность в том, что наступает лучшее время, и дальше будет еще лучше. Психологически время для реформы было выбрано блестяще. Даже те, кто что-нибудь и потерял, не особенно горевали: остались живы, победили, жизнь улучшается. Подумаешь, что может значить потеря каких-то рублей. Всё впереди!
Новые купюры и размерами и расцветкой почему-то напоминали дореволюционные царские деньги. На довоенные они во всяком случае похожи не были. С них исчезли рабочий-шахтер с отбойным молотком (один рубль), красноармеец в походном снаряжении (три рубля) и гордый летчик с парашютным ранцем у самолета (пять рублей). Новые купюры стали как бы нейтрально-государственными, на них был только номинал и герб Советского Союза. Впервые (на обороте сторублевой банкноты) появляется державное изображение Московского Кремля, всегда бывшего символом незыблемости и мощи Российской империи. Он великолепно уживался с портретом Ленина на лицевой стороне.
Реформа окончательно и наглядно ставила крест на всех разговорах и предположениях, связанных с планом Маршалла. США объявили о нем в начале июня 1947 года и предложили Советскому Союзу в нем участвовать. Спустя дней десять появилась редакционная статья "Правды", в которой предложение отвергалось, так как план, в случае его принятия, нарушил бы наш суверенитет. Затем это же повторил Молотов, страны народной демократии (они еще не назывались социалистическими) нас поддержали. Хотя я и не знал подробностей этого плана (газеты писали о нем много, но нарочито с классовых позиций и не оставляя места для здравой экономической оценки), однако неизбежное ущемление нашего суверенитета было для меня очевидным и поэтому принятие плана невозможным с самого начала. Мы сами решим свои проблемы, считал я, наша плановая экономика и отсутствие частной собственности дают нам преимущество перед капитализмом с его анархией производства и постоянной безработицей.
Реформа являла мощь социалистического государства: вместе с новыми деньгами одним махом были отменены "коммерческие" цены, а тщательная подготовка позволила накопить товарные запасы. О том, что последуют принудительные государственные займы, никто и не предполагал.
Свободное копирование
