В один далеко не прекрасный день к Дворцу подъехал грузовик, набитый солдатами, которыми распоряжался офицер, пользовавшийся очень дурной репутацией. Его встретил Коцебу.
Я приехал за Императором,- заявил "офицер", прибавив непечатное ругательство. - Он будет заключен в Петропавловку.
Вы не вправе увозить Императора, - возразил Коцебу.- Я комендант. Я отказываюсь выдать Императора.
Ага! Так я и знал! - завопил "офицер". - Император удрал! Нам так и сказали в Петрограде. Мы обыщем Дворец.
У Коцебу чуть не дошло до драки с ним.
- Говорят вам, что Государь здесь... Я это докажу.
Комендант послал за графом Фредериксом и попросил его предложить Государю медленным шагом пройти по коридору... "Офицер" с угрожающим видом кинулся к нему, но Коцебу схватил его, сказав наглецу:
- Эй, ты... теперь ты увидел Императора. Возвращайся в свой совдеп и скажи там, что Он находится здесь, и больше здесь с дурацкими распоряжениями не возникай.
Теперь Государь гулял в парке ежедневно, и всякий раз возвращался расстроенный каким-нибудь новым знаком неуважения.
- Но ведь это же глупо, - замечал Он, - полагать, что такое их поведение покалечит Мне душу. До чего же это мелко - они пытаются унизить Меня, называя Меня "полковником". В конце концов, это очень почетное звание.
Государыня часто была печальной. В неизменном Своем платье сестры милосердия, Она была олицетворением Милосердия в нашем мире, которому чуждо значение этого слова. С каждым часом, что я Ее знала, я все больше любила Ее.
Однажды Коцебу сообщил мне, что Тити захворал, причем тяжело. Мне не хотелось волновать Государыню, но пришел Коцебу и попросил у Нее разрешения для меня вместе с ним отправиться в подвальный зал Дворца и позвонить. Узнав, что Ее крестник болен, Государыня очень расстроилась и посетовала, что Ее не уведомили об этом раньше.
- Бедная Моя девочка, сколько Вы пережили! - проговорила Она.
Мы с Коцебу спустились в подвал. Два солдата охраняли телефон. Мне заявили, что разговор не должен продолжаться больше пяти минут.
- Как ребенок? - был мой первый вопрос.
- Очень болен, мадам, - ответила моя горничная.
- Прошу вас, очень прошу, принесите его к телефону.
Я с нетерпением ждала. Наконец тоненький голосок прошептал:
- Мамочка... это правда ты! Когда ты приедешь?
В этот момент один из солдат оборвал наш разговор:
- Ваши пять минут кончились!
Я вернулась к Государыне морально убитая, но пыталась придать своему лицу веселое выражение. День казался бесконечным, наступил вечер, начался ставший обычным обход Свиты, в котором участвовала и я. Каждый вечер Государь вез Императрицу в кресле-коляске по всему Дворцу. Невеселое это было путешествие. Сначала Государыня останавливалась, чтобы побеседовать с престарелой четой Бенкендорфов, затем направлялась к оставшимся Ей верным служащим, а на обратном пути заходила в комнату Анны, которая была на грани отчаяния, вечно боялась и была полна самых мрачных предчувствий.
Свободное копирование
