Мы жили в постоянном и неослабном напряжении. Доктор Боткин и доктор Деревенко неустанно заботились о здоровье Великих княжон, но болезнь отступала медленно. Особенно трудно было заставить смириться с постельным режимом бедняжку Анастасию. Она все время плакала, твердя: "Ну, пожалуйста, не держите Меня в постели". К счастью, Цесаревич шел на поправку.
Все службы во Дворце работали как обычно, но подача воды, приводившей в движение лифт, которым пользовалась Государыня, прекратилась, и в результате Она была теперь вынуждена подниматься наверх пешком. На первый взгляд деталь эта покажется не стоящей внимания, но Императрица, и без того измученная и издерганная, еще больше страдала. И прежде не отличавшаяся крепким здоровьем, Государыня, которой хотелось непременно Самой видеть Детей, подчас близка была к тому, чтобы свалиться без чувств. Идя рядом, я поддерживала Государыню под руку.
Мы не могли понять, что же произошло с Его Величеством. Императрица полагала, что все дело в беспорядках на железных дорогах, которые оказались в руках бунтовщиков.
Унылый день 1 марта ознаменовался неприятным событием. Стоя с ее Величеством у окна, выходящего на площадь перед Дворцом, мы заметили белые платки на рукавах у многих солдат. После расспросов выяснилось, что по договоренности с членом Думы, приехавшим в Царское Село, войска согласились руководствоваться указаниями Думы.
- Выходит, все теперь в руках у думы, - с горечью проговорила Государыня, обращаясь ко мне. - Будем надеяться, что она зашевелится и каким-то образом исправится.
Ее Величество отошла от окна. Я увидела на Ее лице обиду и разочарование. Увы, то была не самая последняя из Ее утраченных иллюзий!
Граф Апраксин, гофмейстер Ее Величества, приехал во Дворец во второй половине дня: добраться до Царского Села оказалось нелегким делом. Новости, которые он привез, были неутешительными. В тот вечер мы засиделись допоздна. За обедом почти не ели: мы все были настолько озабочены и встревожены, что было не до еды. Дети опасно больны, где Государь - неизвестно, а у ворот революция. Когда же я в конце концов пожелала Государыне покойной ночи, Она не велела мне раздеваться.
- Сама Я раздеваться не стану, - проговооила Она, и по Ее ровному голосу я поняла, что Императрица ожидает самого худшего!
Свободное копирование
