Дополнение к дневнику поездки - 4

Внешние события мало-помалу поколебали эту твердую веру индийца в могущество британского сиркара. Перемена в индийских воззрениях на британское могущество началась уже несколько лет тому назад; афганские и турецкие дела способствовали во многом тому, что в умах индийцев сложилось полное недоверие к британской силе.

Затем подозрительность и чрезвычайные меры последних лет в правление Литтона[1] сильно раздражили туземцев. В мерах против туземной печати, а еще более в законодательстве об оружии[2], т.е. Arms act, распространенном на всю Британскую Индию, туземец усмотрел признаки слабости сиркара, а уничтожение ввозной пошлины на хлопчатобумажные произведения и Licence-tax[3] убедили его в вопиющей несправедливости британского правительства[4].

"Пошлина, - говорит индиец, - для нас нисколько не тягостная и даже обогащавшая туземных производителей, уничтожается на пользу и процветание Ланка-шейра; взамен является новый налог, всею своею тяжестью падающий на бедняка: его платят деревенский брадобрей и даже то жалкое существо, которое у европейцев известно под именем баядерки".

Уже в 1873 г., в то время, когда лорд Нортсбрук[5] отклонил требования Шир-Али[6], напуганного самими же англичанами, и о чем тогда же толковалось на всех базарах Индии, туземцы заподозрили англичан как в трусости, так и в слабости. В Индии знали, что отвечал вице-король афганскому посланцу, и очень хорошо помнили, что писалось в различных английских журналах об Афганистане и России. Туземцам (образованным вполне, другим по извлечениям) были хорошо известны мнения и Раулинсона и многих других высокопоставленных писателей о среднеазиатском вопросе, а также писания венгерского...[7] Вамбери и даже политические убеждения лорда Пальмерстона; многочисленные британские чиновники в частных сношениях с туземцами постоянно враждебно отзывались о России, и в то же время вице-король отсылает ни с чем афганского посланца, уверяя его, что между Россией и Англией дружба и согласие.

Такое противоречие между словом и делом давало повод туземцам делать заключение, совершенно неожиданное и не совсем выгодное для англичан. Они думали, что все дело вполне объясняется трусостью англичан, с одной стороны, и превосходною силой России,с другой.