Утром мы были разбужены довольно странным инцидентом.
Начальство хотя и грозно, но довольно беспомощно взывало :
— Вестовой!.. Что вы не слышите, вестовой!..
Да, у них есть «вестовые»... В этом государстве социалистов, тех самых социалистов, которые чуть ли не краеугольным камнем своей программы ставили борьбу против «денщиков» ...
— Вестовой ...
В ответ на последний отчаянный призыв неожиданно раскрылся ... шкаф ... Большой шкаф для дел .. И с верхней полки раздалось:
— Чого?
Потом свесились громадные сапоги, которые вместе с нечесаной головой н прыгнули в комнату.
Посмотрев на нас, «вестовой Украинской Советской Социалистической Республики» добродушно изрек:
— Такая наша квартира...
***
Было уже совсем светло. Мы пошли. Но так как в пять часов утра возвращаться не приходилось, решили пройтись по базару, благо он под боком.
Какая красота, этот базар ...
Правда, ничего, кроме редиски... Но зато ее-то уже вдоволь. Она собрана в большие корзины, которые напоминают огромные чудовища с сотнями усиков, — это хвостики редисок. Чудовища розовые, красные и лиловатые всех оттенков, впрочем, есть желтые и белые.
Мы купили по пучку (50 рублей пучок) и лазали по базару, аппетитно закусывая ... Захотелось бубликов. Торговка долго почему-то смотрела на Вовку. Наконец, сказала:
— Извиняюсь, вы русский?
— Русский ...
Она перекрестилась ...
— Вот, поверите, первый раз, как ушли деникинцы, на русском человеке студенческую фуражку вижу... Ах, жиды проклятые...
В это утро была суббота.
А потому, пробродив изрядное количество времени по улицам, мы сподобились увидеть «субботник»...
Субботник — это последнее слово социалистической изобретательности.
Субботник — это значит, что каждую субботу, в таком-то часу, все истинные сыны Советской Республики должны собираться на такую-то улицу... Сегодня они собрались здесь...
Впереди — колоссальный красный плакат с золотой надписью: «Кто не трудится, да не ест»... За плакатом оркестр военной музыки. За оркестром — небольшая военная часть, которой командует товарищ командир, расписанный, как картинка. Красные чакчиры, гусарские сапоги, голубой доломан ... Без погон, но на рукаве роскошно вышитая золотом и серебром звезда. На голове кубанка, ноги пружинят, голос звенит... Смотря на него, вспоминаешь песню:
Я возьму воровскую дубину
И разграблю я сто городов.
Разукрашу себя, как картину ...
Сам же «субботник» стоит вдоль улицы, в некотором роде поротно. Вглядываюсь в лица — почти сплошь евреи ... Вглядываюсь подробнее — вижу массу студентов или, во всяком случае, еврейчиков в студенческих фуражках ... Стараюсь сообразить, почему бы это, — и догадываюсь: ведь это цвет нации, это «партийные коммунисты», для которых участие в субботниках — обязательно ...
Впереди плакат, посредине плакат, сзади плакат...
Музыка играет марш, товарищ командир в красных штанах командует с непередаваемой интонацией наглости и презрения, и субботник дефилирует...
Куда? Зачем?
Совершать «пресловутое русское дело»... В завтрашней официальной газете в отделе известий можно прочесть, что сегодняшний субботник прошел с громадным успехом и что собравшиеся «истинные граждане Советской Республики» без всякого вознаграждения : «перенесли с места на место столько-то десятков шпал, вымели столько-то квадратных аршин такого-то двора, перетолкали без помощи паровоза целых пять ужасно тяжелых нагруженных вагонов»...
***
Лиловый ирис стоял на балконе ... Это был знак, что можно безопасно входить в квартиру.
Никого, конечно, ночью не было, все это были только призраки.
Но что такое «факт»?.. Когда он светит из прошедшего, тогда его называют воспоминанием. Когда же его луч пробивается сквозь «туман будущего», — это предчувствие ...
«Беспричинные страхи» Ирины, конечно, были предчувствием факта. Она только не могла справиться с четвертой координатой,— с временем.
То, чего она боялась теперь, случилось несколько позже.
Свободное копирование
