Маруся пишет, что приезжай немедленно домой, мать в плохом состоянии. Я немедленно поехал и застал маму в сильной агонии — страдала от головной боли. Данные фельдшером лекарства не помогали, да и возраст 70 лет. В агонии силилась повернуться с боку на бок, и все время были в движении руки, и стонала. Прошло минут 10, и начала приходить в спокойное состояние. Последние три редких вздоха и кончилась.
Брат Вася не застал живой мамы — молитвенницы за нас. Сделали гроб, сами выкопали с шурином и Васей могилу у самой церковной ограды. После омовения священник совершил панихиду и положили в гроб. Обедню и отпевание пели все втроем: я, Вася и брат Маруси, Михаил Иванович. В настоящее время нет' и следа церкви — разрушена, а могила мамы застроена гаражом. Тяжелая была доля мамы. Никому не взвесить ея слез. Не видала она тихой мирной жизни. А какое ея замужество? Алкоголик — наш отец — повесился. Схоронила 9-х детей. Жизнь нищенская, сиротская. Проезжая в автобусе возле могилы матери, смотрю на гараж, как на надмогильный памятник.
Поехал я на родину, захватив с собой столярные инструменты. А на Лябле уже хлеб с поля убирают на гумна. Наш работник тоже убрал наш хлеб и сложил на его гумно и засеял рожь для будущего года. Я, приехав на родину, начал делать рамы для своей избы. Надо приступать к битью глинобитной печи. Рамы сделал я, нужно на остекление 9 полос стекла. Стоят они около 5 рублей, и такая сумма в нашем хозяйстве не находится. Пришлось взять работу у Черевковского рабкоопа на выделку стульев, и этим вышел из положения, получив в задаток 10 полос стекла. Зиму пришлось жить с одними рамами.
Уже давно идут собрания, совещания о создании колхозов. Одновременно с этим начали организовываться комитеты бедноты из членов самых бедных хозяйств. Лишенные избирательных прав не допускаются на собрания по таким серьезным вопросам. Самыми главными решителями таких вопросов являются комитеты бедноты. Члены его более активны. Зажиточных и средних крестьян нужно было убеждать, чтобы все было без принуждения. Но это было не так.