С приходом войны пришли все горести и невзгоды. Взяли на войну самых сильных работников в хозяйствах. Начались бесконечные мобилизации в армию. Уже приходили извещения об убитых и раненых. Наступила для всех нерадостная жизнь, кажется, и воздух-то переменился — пахнет войной. Взяли для армии лучших лошадей, пахать землю стало недостаточно лошадей, и мне пришлось идти в батраки к одному воднику-капитану, пахать его землю и мою на его лошади, и так шло время три года подряд. Жизнь стала сильно дорожать. Мобилизации продолжались регулярно.
Двое из моих певчих ушли на фронт, остался я без хора, да и сам работал в батраках. Едва находил время для церкви, пахать приходилось во время ночи. Повторилась мобилизация и на лошадей — угнали еще годных для армии лошадей. И так тянулось тяжелое грозное время.
В 1922 году вьшел указ св. Синода искать лиц достойных священства хотя бы даже из крестьян. Меня вызывает благочинный, пишет Архиерею, чтобы удостоить меня сана дьякона, а потом с Божьей помощью он может достигнуть сана священника. Я не верю, что это осуществится, ну какой же из меня будет дьякон или священник-проповедник, когда я кончил только начальную четырехклассную школу.
Благочинный послал мне свое заключение о моей характеристике и велел идти к Архиерею. Никакого экзамена мне не было. Явился к Владыке, и он отослал меня в канцелярию духовного правления, а там уже изготовлена и проведена документальная запись на рукоположение и грамота. 6-го декабря 1922 года рукоположили меня в сан диакона.
Свободное копирование
