С первых дней революции лучшие из офицеров с пессимизмом смотрели в будущее и видели единственное спасение в немедленной военной помощи со стороны союзников. Но все наши офицеры вели себя лояльно по отношению к новому правительству, поскольку оно было временным, и государь призвал всех подлинных сынов Отечества оставаться на своих местах и сражаться с врагом. Благодаря сверхчеловеческим усилиям этих превосходных людей армия еще несколько месяцев удерживалась на основе старых традиций, личного влияния и хороших взаимоотношений между офицерами и солдатами. Они закончили жизнь скорее принятием мученичества, чем вины за отказ от дальнейшего ведения войны.
Каким-то странным образом ее величество не знала об отречении до тех пор, пока в четверг днем ей не доложили о приходе депутации. Она ответила, что предоставит им аудиенцию в одном из залов дворца. Войдя в комнату, она увидела группу скромно одетых мужчин, и говоривший от их имени делегат, молодой полковник, объявил ей, что на него возложена тяжелая обязанность «арестовать ее величество». Она с негодованием осведомилась, каким образом и почему, и ей предоставили краткий отчет о событиях в столице, о которых она ничего не знала. «Но его величество?» — с раздражением спросила она. И только тогда ей сообщили, что ее супруг отрекся от престола от своего имени и от имени наследника. Колени императрицы подогнулись, она покачнулась и схватилась за стол. «Это неправда! Это ложь! Я разговаривала с его величеством по личной связи, когда он уезжал из Пскова, и он ничего не сказал об этом». Ей подали акт об отречении. Несмотря на всю горечь и отчаяние, которые она, должно быть, испытывала, императрица гордо выпрямилась и посмотрела в лицо депутатам. «Мне больше нечего сказать». Ей сообщили, что она может остаться во дворце, о ней будут заботиться и предоставят все удобства. «А что будет с детьми? Они больны, и их нельзя беспокоить». Ей ответили, что они тоже могут остаться. Тогда она попросила о двух одолжениях: чтобы с сыном оставили старого матроса, прислуживавшего мальчику с рождения, и чтобы к ним мог, как обычно, приходить врач. Все это было дозволено. Только она сама не должна выходить из дворца. Это небезопасно и будет нарушением приказа со стороны тех, кому предстоит охранять ее. И императрица, ныне пленница в своем собственном дворце, вышла из зала, не проронив больше ни слова.
Она стала терпеливо ждать, внешне гордая и спокойная, и не сказала детям ничего. Она видела толпу у своих ворот, слышала угрожающие выкрики, видела, как императорский конвой казаков, ее охрана, перешел на сторону революционеров. Даже дворцовые слуги, за исключением ее личной прислуги, попросили позволения уйти. С ее величеством остались только одна - две фрейлины, к ней не поступало новостей ни о муже, ни о событиях, происходивших за стенами дворца.
Вскоре Родзянко предложил ей прислать к нему свои драгоценности на хранение, обещая предоставить ей расписку и нести за них ответственность. Она отвергла предложение и оставила свои драгоценности и своих детей рядом с собой. Во всех уголках Петрограда, а также в Ялте простые люди выражали сочувствие по отношению к детям, больным корью, к императрице-матери и различным великим князьям и княгиням. Но во всей огромной империи, казалось, не нашлось ни слова похвалы или сожаления к несчастной паре. Всего несколько дней назад они были всемогущими монархами и правили более двадцати лет, и ни один человек не поднял руки на защиту их знамени. Это кажется мне самой красноречивой деталью революции.
После ареста и освобождения в среду мой муж совершенно свободно разгуливал по улицам. Он не носил на поясном ремне никакого оружия, как и остальные офицеры в городе, но снова надел оружие в субботу, отправляясь на фронт, где нашел свой полк в состоянии недоумения и брожения. Новости о великих событиях только что дошли из столицы до армии, и среди солдат уже распространялся «Приказ № 1». Кантакузин приехал как раз вовремя, чтобы подтвердить подлинность слухов и должным образом интерпретировать экстраординарный документ, чтобы сплотить своих солдат и офицеров в едином порыве доказать патриотизм изначение воинской дисциплины. Они раз и навсегда решили жить в соответствии со своими прежними традициям и, что и делали в течение восьми месяцев постоянных искушений. Это соединение с необыкновенным достоинством выдерживало напряжение революционного периода и считалось по всему фронту уникальным, оно создало себе такую репутацию, которая делала честь стойкости самих солдат и их командира.
Свободное копирование
