Убийство Распутина - 2

На следующий день до шести часов за моим столом ник­то не появлялся. Затем пришли один или два дипломата, которые едва ли осознавали важность того, что видели и слы­шали в Думе. Позже появился один из министров, и, хотя никогда прежде я не замечала у него признаков нервозности, на этот раз я видела, что спокойная улыбка стоит ему немало усилий. Он был очень молчалив, но заметил, что дневное заседание «оставило дурное впечатление о прави­тельстве». Меня нисколько не удивило, когда я впоследствии узнала, что, когда Штюрмер встал, желая уйти, его освисты­вали, и вдогонку ему неслись крики: «Долой!», «Вон!», «Пре­датель!». Жесточайшему и совершенно неприкрытому напа­дению Штюрмер как Глава императорского правительства подвергся со стороны наиболее способного представителя кадетской правой партии Милюкова (МилюковПавел Николаевич (1859—1943) — историк, основа­тель и Глава ведущей русской либеральной Конституционно-демократической партии (кадетов), министр иностранных дел первого Временного правительства). Он напрямую обвинил Штюрмера в переписке с Германией и попытках заключить сепаратный мир, цитировались выдержки из известной не­мецкой газеты, в которой редакция открыто говорила о рос­сийском премьер-министре как о «своем человеке» и о Deutschgemeinte Kaiserin (прогермански настроенной им­ператрице), которая привела Штюрмера к власти для того, чтобы помочь своей родине.

В тот вечер все, хотя и разными словами, выражали одно и то же мнение. Оно сводилось к тому, что после сегодняш­них заседаний перед императором открывалось только два пути: он должен либо закрыть Думу, либо расследовать об­винения и, если сочтет их обоснованными, запереть жену в монастырь как преступницу или отослать на какую-нибудь удаленную виллу как безумную; бросить мошенников, кото­рым она покровительствовала, в тюрьму; с помощью парла­мента очистить администрацию и реорганизовать страну, чтобы иметь возможность продолжать вести войну энергич­ными мерами.

Я так никогда и не смогла понять почему, но ни одно из этих пророчеств не исполнилось. Я даже не знаю, пре­доставили ли императору правдивый отчет. От него мно­гое утаивали, он слышал только то, что окружающие хоте­ли ему сообщить. Дума продолжала работу, Штюрмер еще около недели оставался на должности премьер-министра, а все заговорщики на своих местах.