В начале весны муж смог сесть верхом, поначалу на спокойную лошадь, и передвигаться медленно в присутствии врача; и по мере того как шло время, он ежедневно обретал новую силу и энергию, и казалось невозможным, что инвалид, который десять месяцев назад умирал, смог стать совершенно нормальным человеком, претендующим на отправку на линию фронта. Однако великий князь, к негодованию и огорчению Михаила, держал его при штаб-квартире. Все его знакомые, приезжавшие в Петроград, рассказывали о спорах на эту тему, которые Кантакузин ежедневно вел со своим командиром, и об отеческой доброте и суровой непреклонности последнего. Великого князя прекрасно характеризует послание, которое он прислал мне в то время. Он утверждал, что его нисколько не пугает неистовство инвалида и что мне тоже не следует переживать по этому поводу. Он считал себя виноватым за ужасную рану, полученную Михаилом при Каушене, и очень радовался его выздоровлению. Он полагал, что мой муж полностью выполнил долг перед отечеством и теперь может спокойно оставаться при штабе, не опасаясь того, что подвергнется критике, и выполнять свои привычные обязанности, с которыми он справляется чрезвычайно хорошо. Но этот человек так хочет уйти из штаба, и у него явно есть призвание к службе в армии, и, безусловно, он заслужил право командовать воинским соединением на передней линии фронта. Он интересовался моим мнением по этому поводу и предлагал мне побеседовать с лечившими Кантакузина хирургами и спросить: может ли он, по их мнению, снова вернуться на передовую? Его врач Малама написал для них его диагноз.
Орлов, привезший это сообщение, добавил: «Шеф сказал, что не будет говорить об этом с вашим мужем, если вы пообещаете тоже не говорить об этом, поскольку считает, что вам предстоит пережить несколько чрезвычайно неприятных минут с Кантакузиным, если обнаружится наш тайный сговор».
Я посетила врачей, и они заключили из рапорта Маламы, что пациент снова может переносить суровые условия фронтовой жизни. Эта зима оказалась для меня неожиданно довольно спокойной. Все это благодаря доброте великого князя, я благодарна ему за то, что он предоставил мужу столь желанное командование на боевой линии. Так что Михаил получил двухнедельный отпуск, первый со времени отпуска по болезни и пребывания в госпитале, и я с восторгом наблюдала, как он наслаждается им и как к нему возвращаются вера в будущее и радость жизни.
Свободное копирование
