Жизнь в Петрограде - 1

С сожалением покинув городскую квартиру, мы в конце мая выехали за город. Я пообещала провести лето с детьми у свекрови. С большим наслаждением проводила я время зимой, несмотря на войну, а возможно, именно благодаря ей, так как была очень занята. Помимо интереса, который я испытывала к личным делам, связанным с мужем, я при­няла на себя обязательство работать в двух госпиталях, ос­нованных женами офицеров Кавалергардского полка и дво­рянством Петрограда. А также стояла во главе Комитета офицерских жен и матерей, занимавшегося снабжением нашего полка предметами первой необходимости. Все это занимало у меня немало времени. А для ежедневной рабо­ты я с большим энтузиазмом посещала мастерскую по про­изводству перевязочных материалов, устроенную императ­рицей-матерью в Аничковом дворце.

Эти собрания были немногочисленными, непринужден­ными и уютными. Все их участницы находились в добрых отношениях, и наша хозяйка, императрица, часто загляды­вала, чтобы проверить, как у нас дела, и всегда приободряла и хвалила. Наш труд оканчивался подаваемым в пять часов чаем, и мы расходились по домам с приятным чувством ис­полненного долга и сознанием, что нас высоко ценят! Наша хозяйка иногда надевала один из больших белых фартуков и присаживалась на час поработать за длинный стол, склады­вая или упаковывая перевязочный материал. Она очень воз­мущалась по поводу изменения названия города с Санкт-Петербурга на Петроград и заявляла: « Будто у нас нет других более важных дел, кроме как переименовывать наши горо­да в такое время, как это!» — и замечала, что нынешнему правительству «было бы лучше оставить работу Петра Вели­кого в покое!».

В эти первые месяцы войны императрица-мать завоева­ла сердца многих и подорвала здоровье, осуществляя долгие и утомительные поездки по всем госпиталям Петрограда. Она приободряла и помогала раненым, находила средства для семей бедных солдат, а к весне стала работать над тем, чтобы оказать помощь и накормить беженцев из Польши, угрожавших затопить всю страну. Ей хватало мужества и энер­гии, на губах всегда была ласковая улыбка, а ее манера дер­жаться согревала сердца и привлекала всех к этой спокой­ной величественной женщине. Она так хорошо понимала свою роль, что, когда пришла революция, все сочувствовали печалям ее величества; люди как высокого, так и низкого происхождения сожалели, что она оказалась среди обречен­ных на несчастья, вызванные всеобщим переворотом.