Революция 1905 года - 3

В воскресенье вечером состоялся неофициальный обед у Орловых, живших в двадцати минутах езды от нас. Чтобы добраться туда, мне предстояло проехать по набережной, пересечь Дворцовую площадь и повернуть на Большую Мор­скую. Я позвонила княгине Орловой, которая сказала мне, что не знает, кто придет, но сообщила, что поблизости все спокойно и что она одна и очень хочет, чтобы я составила ей компанию. Ее муж дежурит при монархе уже сорок восемь часов, накануне вечером он сопровождал императорскую семью в Царское Село, и конечно же она не имела от него никаких известий. Не приду ли я пообедать с ней, если даже мы окажемся только вдвоем? Я сказала, что сижу дома с детьми и отрезана от всех слухов в течение двадцати четы­рех часов, но улицы в моем квартале выглядят вполне спо­койно, и я готова предпринять попытку добраться до нее, но поверну назад, если столкнусь с какими-то препятствиями. Я приказала подать небольшие открытые сани с одним быстрым рысаком и позвала верного и сильного Дементия, моего любимого кучера, полагая, что такое скромное сред­ство передвижения не привлечет большого внимания, а крупный мужчина и быстрая лошадь будут способствовать безопасности. Когда мы выехали, на набережной не было никаких признаков жизни. По мере продвижения вперед мы увидели маленькие огоньки, кавалерийские лошади сто­яли неподалеку от костров, в то время как всадники сиде­ли вокруг них на земле и грелись. Часовые маршировали взад и вперед на жгучем морозе, и кое-где в привратницких некоторых дворцов или в министерских зданиях замер­зшим офицерам подавали горячий кофе или суп. Солдаты оказались в лучших условиях, так как для них все было организовано, как на маневрах, и работали походные кух­ни.  Офицеры  никаким  провиантом не обеспечивались. Некоторые посылали домой, так сделал и мой муж, попро­сив прислать ему шубу, бутерброды и бутылку вина, в то время как другие пользовались по очереди гостеприимством хозяев ближайших домов, чтобы урывками вздремнуть. Часы бодрствования они проводили сидя на бордюрных камнях у бивачных костров. Температура упала много ниже нуля, воздух был словно хрусталь, и река, и город окутаны мер­твым молчанием. Золотые купола и шпили церквей мер­цали, а дворцы выглядели так же великолепно и величаво, как в обычное время, хотя завеса страха и угрозы ощущалась в воздухе, и я почувствовала себя ужасно одинокой. Я благополучно добралась до цели, меня только пару раз ос­танавливали, когда проезжала кордон войск, въезжая в ох­раняемую зону дворца и покидая ее. За обедом мы сидели вдвоем с княгиней Орловой и получили одно сообщение за другим. Говорили, будто мятеж произошел на другом кон­це Большой Морской, на толпу направили огонь пулеметов, затем сообщили, что толпа отправилась в Царское Село, чтобы напасть на императорскую семью, укрывшуюся в своем убежище. До нас доходили и другие нелепые слухи, которые перепуганные слуги приносили с собой из ближай­ших чайных, или же звонили по телефону друзья, сидящие в одиночестве взаперти и охваченные паникой так же, как и мы.

Три раза за вечер мы получили достоверные новости. Один раз позвонил мой муж, главным образом для того, чтобы упрекнуть меня в безумии за то, что я покинула дом, но между прочим сообщил, что в том квартале, где он раз­местился со своим эскадроном, сохранялось спокойствие, и в течение тех двенадцати часов, что они провели у Мра­морного дворца, они ни разу не слышали выстрела и не видели мятежников. Он просил меня не беспокоиться, хотя и сообщил, что им приказано провести там ночь. Он при­слал домой ординарца за меховой полостью и шубой и таким образом узнал о моей выходке. Я сказала ему, что надела простую одежду, взяла маленькие сани и добралась легко, и заверила его в мудрости своего предприятия, а также поделилась с ним достигшими моего слуха сенсаци­онными сплетнями.

Впоследствии я узнала, что мои родители всерьез озабо­чены происходящим в России, поскольку все нью-йоркские газеты писали о Кровавом воскресенье крупными буквами, сообщалось, будто около 50 тысяч человек было убито и Нева покраснела от крови! По правде говоря, я никогда не слыхала, чтобы в эти дни беспорядков было убито больше 285 человек (Неизвестно, откуда происходит это цифра. Никогда не велся точный подсчет жертв Кровавого воскресенья. Количество погибших в тот же день приближается к 150, но раненых было раза в два больше, некоторые из них, несомненно, не выжили (см.: Аскер Э. Революция 1905 года. Россия в смяте­нии)).