Летом 1903 года я отправилась в Лондон на свадьбу моего старшего кузена Палмера, затем провела лето с сыном на побережье в Нормандии, а осенью присоединилась к своей дорогой тетушке для путешествия на автомобиле по Северной Италии и Южной Франции с посещением замков Луары. Мужу удалось присоединиться к нам во время поездки. В Париже мы сильно поволновались по поводу серьезного заболевания брюшным тифом, свалившего тетушку по возвращении из странствий. Я оставалась с больной до праздников и приехала в Петербург только в начале зимы, за несколько дней до начала войны.
За год до этого мы тоже предприняли автомобильное путешествие по восхитительным краям Северной Франции, а также в Бельгию, и я с радостью обнаружила, как хорошо мои муж и тетя понимают друг друга. Дядюшка Палмер умер, мы очень любили его и с большим сочувствием относились к горю тети.
Лето 1904 года я провела в Петербурге и Буромке, деля свое время между работой на благо фронта и семейными заботами. Крестьян мобилизовывали в армию, а их отношение к войне было чрезвычайно странным. Они не понимали, что происходило, да особенно этим и не интересовались. Слово «Япония» было для них пустым звуком, да и Сибирь была так далеко, что сражаться там не означало для них защищать свою землю. И в то же время они проявляли абсолютную покорность. Царь-батюшка нуждался в них; их позвали, и они безропотно пошли, не задавая лишних вопросов. Я стояла на крыльце нашей деревенской управы и слушала, как зачитывали воззвание группе державшихся с достоинством серьезных мужчин, вымывшихся, надевших праздничную одежду и готовых к отъезду. Их окружали женщины в пестрых платках и вышитых национальных костюмах, а курчавые ребятишки держали за руки своих защитников, которых им вскоре предстояло лишиться.
Молчаливые и почтительные, они выслушивали приказы императора, затем голос священника, произносившего слова молитвы и благословения, в то время как женщины плакали, а испуганные дети прятали головы в их юбки. Мы пришли из своего особняка, чтобы пожелать жителям нашей деревни «счастливого пути» и вручить каждому солдату медальку с изображением святого Георгия, чтобы она защищала его во время битвы. Впервые я почувствовала не только симпатию, но и восхищение по отношению к нашим крестьянам!
Война оказала превосходное воздействие на наших людей. Они научились решать вопросы снабжения продовольствием чужих женщин и детей, проявляя при этом ловкость и здравый смысл. Солдаты, объехавшие всю империю, стали видеть все в новом свете, поняли, как велики просторы России; их покорило величие Дальнего Востока, в итоге это привело к миграции многих превосходных людей на сибирские равнины. Военная пора и неудачное управление страной вызвало новые настроения всех социальных слоев русских людей. Либералы — и я видела в этой группе большинство дворян — ощущали, что пришло время навести в стране порядок и подтолкнуть ее вперед, дать людям образование и провести земельную реформу. Армейские офицеры жаждали увидеть более разумную политику, проводимую правительством, в надежде, что монарх добровольно пойдет на реформы. Сейчас их можно было даровать, в ближайшее же время они превратятся в уступки, которые у него вырвут.
Не думаю, что молодая императрица имела в то время особое политическое влияние или амбиции, но ее личное влияние на царя было чрезвычайно велико, ибо он глубоко ее любил. Руководствуясь своим личным вкусом или из-за того, что начинала ощущать свою непопулярность, она все больше и больше воздействовала на него, вовлекая в мистическую, религиозную, замкнутую жизнь, и постепенно под тем или иным предлогом избавлялась от тех, кто считал, что император обязан чаще показываться на людях и принимать более активное участие в жизни народа.
Их окружение уменьшилось до чрезвычайно малого количества приближенных, среди которых в последнее время постоянно стала появляться мадемуазель Танеева, в замужестве мадам Вырубова. Слабое здоровье императрицы служило хорошим предлогом, чтобы никого не принимать; это, наряду с болезнью и юным возрастом хрупкого наследника, служило предлогом их длительного проживания в Царском Селе или в Петергофе. Постоянные интриги мадам Вырубовой против той или иной из своих коллег, которых со временем изгоняли, очень нас возмущали.
Одно событие стремительно сменялось другим. Ты едва успевал перевести дыхание от новых тревог и волнений зимы 1905 года, как начались беспорядки в фабричных районах Польши. В Москве и некоторых других городах произошла настоящая революция. Убийство нескольких министров и великого князя Сергея (Сергей Александрович (1857—1905) — великий князь, дядя Николая II и постоянный генерал-губернатор Москвы; был убит революционером-террористом 17 февраля 1905 года.), а также попытки покушения на жизнь многих выдающихся людей добавили кровопролития.
Свободное копирование
