9 июля. Нравы здесь еще не столь сильно испорчены, и проезжающие не подвергаются такому вымогательству, как на больших дорогах. Впрочем, и эта дорога тоже большая, по которой главным образом в теперешнее время года (из-за дешевизны продуктов и обилия пастбищ) ездят из Ору-Прету в Рио-[де]-Жанейро.
Примечание. Тот, кто будет читать этот мой второпях во время путешествия составлявшийся дневник и заметит, что сегодня я писал другими чернилами, тот должен знать, что я по дороге в мою маленькую и почти что высохшую чернильницу выдавил несколько ягод цеструма..., сок которых местные жители повсюду применяют для маркировки мешков, а также для письма, с тем лишь различием, что ягоды варят с небольшим добавлением квасцов.
Только первая половина пути, первые 2—2,5 легуа, проходила по узкой долине и немного в горах. Вторая половина пути проходила по гораздо более открытой и веселой местности, так что дороги были настолько хорошими, что наши животные за непродолжительное время, т.е. к 3 часам, прошли 4 легуа.
Собрав сведения, мы не пошли до аллеи (Иначе называемой приходом св. Мануэла-мученика. — Примеч. Г.И. Лангсдорфа. (Четыре слова написаны по-португальски).), а покинули проезжую дорогу на 1/4 легуа раньше и завернули в дом прапорщика Вокаду (или Вогаду), где нас встретила старая мамаша, окруженная множеством внуков и внучек.
Ее сын (который собственно [и является] владельцем имения), как и почти все окрестные жители, находился не здесь, а (Три слова вписаны над строкой.) в Дескоберта-Нова, и добрая старая женщина по этой причине, а также и по другим, напр[имер], из-за того, что нас было слишком много, имела все основания отказать нам в ночлеге, однако она этого не сделала, а очень гостеприимно нас встретила и сожалела лишь о том, что у нее нет достаточного места и средств, чтобы принять и угостить нас, как она хотела бы. Да, вот что еще мне бросилось в глаза: сидевшие и работавшие на террасе (”варанде”) женщины и ее внучки не убежали и не спрятались, как это мы обычно наблюдали, а спокойно остались при своей работе и с достоинством и скромно отвечали на наши вопросы.
Мое внимание привлекла к себе также молодая дружелюбная девушка с белой кожей и румяными щеками, которой я дал бы 15—16 лет, сеньорита донна Мануэла. Она была крепкая, среднего роста, с высокой грудью, и в ней было больше детских черт, чем это обычно бывает при таком сложении тела. В результате знакомства и расспросов я узнал, что ей еще нет и 12 лет, и это была наиболее сформировавшаяся девушка в таком возрасте из всех, которых я до сих пор видел. Многие молодые замужние женщины далеко не столь хорошо развиты.
Вечером пришел живущий совсем неподалеку зять, отец многочисленных внуков [хозяйки фазенды], и распорядился о нашем устройстве.
Свободное копирование
