9 октября 1880 года
Я до сих пор не сказал, где я и что я! Я в Петербурге, в Павловском военном училище, и силюсь изобразить из себя "исправного юнкера", как выражается мой товарищ Голиков.
Живу я жизнью очень смутною и сомнительною, так что иногда забываю, что живу: целый день занят - и занят преимущественно пустяками. Я не говорю уже о строевых занятиях, на которых я, вооруженный ружьем, которое еле могу сдержать, и выпячивающий до невозможности глаза на ротного командира, чтоб выразить мое усердие "к службе", представляю довольно-таки плачевную карикатуру юнкера, настолько плачевную, что начальство, находясь в игривом настроении духа, милостиво изволило ткнуть меня сегодня в живот и сказать мне, что я "невозможен".
Но и сами лекции, сами эти так называемые военные науки и их среды - капитаны, штабс-капитаны и другие воинские чины, - что это за бессердечная ерунда и что это за коллекция наивных людей. Хотя бы, например, мой взводный командир: человек он, бесспорно, неглупый и недурной, вообще он кажется хуже, чем есть на самом деле, и видит в этом какой-то особенный шик, - но как этот неглупый и незлой человек может опуститься до такой степени, чтоб покупать популярность среди юнкеров невозможными, невероятными сальностями! И ведь он человек женатый и семейный. Как этот неглупый и незлой человек может хладнокровно выставлять на позор целой роты несчастных юнкеров, не находящих в себе ни силы, ни ловкости, чтоб ловко делать ружейные приемы!
Да и как наконец сам он может делать их ежедневно и обучать им других с полной уверенностью, что он делает свое дело и исполняет свой долг! Разве же это не наивно?
По наукам я иду хорошо. Как и всегда, меня несколько подкузьмила математика, а именно - я получил 7, но зато по остальными предметам баллы, к моему удивленно, очень и очень порядочные: по немецкому у меня 9, по химии 10, по тактике и по русскому языку 12. Меня интересует, как я буду учиться, действительно работая.
Да, впрочем, в училище больше нечего и делать, как учиться.
Свободное копирование
