Кроме нас в квартире жило еще пять семей. Борис Сергеевич с женой и двумя детьми. Глава семейства уже после войны стал священником, служил в храме, что около Третьяковской галереи. Жена его, Александра Петровна, стала подругой моей мамы, а сын Ленька моим приятелем. Мы были одногодки.
В смежной комнате проживал Николай Петрович Викторов с матерью. Это был удивительно интересный человек, который после войны много сделал для нашей семьи. Он был иной половой ориентации, что не мешало ему быть интересным человеком. Я с ним играл в шахматы, он мне рассказывал разные удивительные истории, а я слушал его, широко раскрыв рот. Николай и его брат, знаменитый артист МХАТа, Анатолий Кторов были сыновьями богатейшего промышленника Викторова. У Николая Петровича было много фотографий: «Вот я с братом в Италии играю в лаун-теннис», - и я вижу двух красавцев в белых рубашках и брюках. «Это я в Монте-Карло, где в пух проигрался». Карточек было много и было ясно, что он когда-то жил в другом, незнакомом мне мире, и конечно не в коммунальной квартире. К сожалению, он был выпивоха. Часто в коридоре, будучи пьяным, читал, грассируя, стихи моей маме. «Нина, Нина — тарантелла!», на что моя мама снисходительно улыбалась…
Судьба аристократического Николая Петровича сложилась трагически, но об этом позже.
У Викторова за стенкой жили мать и дочь Трутневы. С дочерью Галей, старшей меня лет на 5, у меня завязались дружеские, теплые отношения. Отец их- когда-то богатейший человек в Замоскворечье - владелец большого количества домов, которые он сдавал в наем, вскоре после революции пропал в застенках НКВД. Трутневны почему-то уцелели и ютились в 9-ти метровой комнате с крохотной прихожей. Это помещение было набито разными «буржуазными» штучками: картинами, фотографиями и прочими безделушками, которые мне было разрешено рассматривать. Но главное, что у них была прекрасная библиотека, Галя не только угощала меня - то куском пирога, то котлеткой - но давала читать мне книги и требовала, чтобы я к ним относился бережно и, упаси Боже, никому не давал. С этого и началась у меня беззаветная любовь к книгам. Галя рекомендовала мне, что надо прочесть. Она привила мне любовь к Пушкину, Лермонтову, я читал «Детство Темы», «Детские годы Багрова внука» и многое другое, и это заложило во мне любовь к классической литературе. Сейчас, когда я пишу это, я испытываю чувство благодарности. Эта девочка Галя открыла мне прекрасный мир. Поэтому я считаю себя счастливым человеком: на заре детства, в начале пути мне встретился такой человек. Как было бы прекрасно, если бы всем в детстве встречались такие люди! К сожалению, так бывает редко. Эта дружба послужила тому, что я уже в 7-8 лет стал собирать свою библиотеку, и к началу 1941 года у меня было уже собрана не одна сотня книг, которыми я дорожил. Мать Гали, Екатерина Алексеевна, тоже ко мне благоволила, и ее советы всегда были полезны и своевременны.
