СВИДАНИЕ С РОССИЕЙ 10.
После спуска с горы я чувствую бесконечную тяжесть на душе.
Рейнхольд Месснер
Понедельник, 26 декабря
7.05. московского времени. Наконец, мы в автобусе Шереметьево-Домодедово.
Всю ночь была коррида.
Во время бунта нежданно-негаданно, а может, и жданно для некоторых прилетел военно-транспортный ИЛ-76.
Что тут началось!
Сергей Хардиков:
"Однако, хорошее дело - луженая глотка и крепкий кулак. Вскоре приносят чайники с горячим чаем. А еще через некоторое время объявляют посадку на транспортный самолет на Москву. Заспанный Вовчик босиком скачет вокруг рюкзака, судорожно запихивая в него спальник..."
Олег Гвоздев:
"... Пилот сгоряча заявил, что возьмет только пострадавших от землетрясения. Но пострадавших набралось не много. Где им взяться в городе 26 числа? А вот нас собралось предостаточно".
Брали самолет штурмом. Подхваченные всеобщей паникой, мы, увешанные рюкзаками, тоже выстроили свою "свинью".
Сергей Хардиков:
"Грузимся в ИЛ-76 (на таком же мы сюда летели). Толпа человек 200 мощным потоком вливается через рампу в чрево. Набились битком, как в автобус в "час пик", только к тому же у каждого рюкзак, мешок или пара чемоданов. Как селедки в бочке".
Олег Гвоздев:
"А еще больше наш самолет похож на железнодорожный состав времен гражданской войны".
В итоге загрузились в самолет практически все, кто был в порту, и кому было по пути в Москву. И чего было толкаться?
Олег Гвоздев:
"...Взлетели в 2-40. Вскоре одному армянину стало плохо. Пока лазил в сумку за фляжкой с компотом, ребята по краям плавно растеклись и заняли место, на котором я кое-как размещался. Волей-неволей приходится сидеть и писать. Черт! Ноги бы выпрямить".
Вот что такое “чартерный” рейс! Около 300 человек забито в чрево транспортного ИЛ-76: беженцы, спасатели, узлы, рюкзаки. Бессонная ночь с провалами сонного беспамятства.
Невольно думалось - теперь остается только хряпнуться о землю! Ведь говорят, подобный самолет уже где-то в Армении грохнулся.
Но долетели нормально. Сколько были в воздухе не понял, периодически проваливался в сон, но просыпался, пристраивал поудобнее затекшие среди мешков ноги, опять засыпал. Окончательно проснулся, только когда наши пилоты лихо пошли на посадку. Да так лихо, что народ, кто был в сознании, натурально испугался. И мне стало не по себе - казалось, мы падаем в бездонную яму, и болью наливались уши, желудок подпирал к горлу. Еще немного, и наши тюки вперемешку с нами поплыли бы в невесомости. В сплошном свисте двигателей не успеваю продувать уши. Но падение неожиданно завершается мягкой, четкой по-военному, посадкой.
Прибыли.
* * *
Сергей Хардиков:
"Сидя на мешках, летим 5 часов. Прилетаем в Шереметьево. На Домодедово автобусов нет. Грыземся с диспетчером:
- Я же не виновата, что нам о вас не сообщили. А ближайший гараж отсюда час езды. Ждите. будем что-нибудь решать.
А здесь же на стене вырезка из газеты, как четко и отлажено встречают прилетающих из Армении. Первый секретарь московского горкома, оказывается, встречает всех прямо на трапе. Секретарь! А-у!!! Ты где?!"
Шереметьево. Москва.
Контраст сушит душу ненавистью.
Носильщик, провезя 50 метров, сдирает 3 рубля у женщины с ребенком из Армении. Гад.
Шофер "Икаруса" нас не повезет, у него конец работы. Сидит такой московский люмпен и куражится. А мы только что оттуда, где работают не за график, а за совесть.
- Где это вы так работали? - спрашивает с такой ухмылочкой.
- В Ленинакане.
- Везде одинаково работают, знаем...
Долго сдерживался, потом разозлился и послал шоферюгу куда подальше. Тот не ожидал, закипятился:
- Да ты мне в сыновья годишься!
- Мне таких "отцов" на нюх не надо.
- Да ты! ...
- Иди, иди от греха.
Отвалил, гадюка сытая. Сытые всегда трусы.
Свободное копирование
