Жизнь в казарме, когда ты всегда на виду обязывает тебя не допускать никаких послаблений, ты находишься всегда на виду. Трудности заключались в том, что мои подчиненные сержанты и солдаты экипажа уже сжились, все специалисты 1 и 2 класса, прошедшие программу специальности в годичной полковой школе, успешно работающие на объектах связи. Мне же нужно познавать и технику, и работу на средствах связи просто с азов, путем самостоятельной подготовки. И если в службе я оформился как сержант командир, теперь я должен еще стать равным с ними специалистом.
Несколько облегчало работу то, что все мои теперешние подчиненные были младше меня на один год и по возрасту, и по службе. Исключение составлял только Григорий Попов, старший шофер - электромеханик, он был мой годок. Вновь пришлось завоевывать и авторитет, и свое твердое место хозяина в казарме, какими мы были в курсантской среде. Наше лицо, младших командиров могло быть сохранено в примере - делай как я, этого можно было добиться только высокой требовательностью к себе.
Обстановка в казарме понемногу упрощалась потому что обновление в роте коснулось почти всех экипажей. После увольнения прежних, старослужащих сержантов к руководству экипажей пришли мы, прибывшие на пополнение: старший сержант Вилен Соловьев, сержант Константин Сазонов и я. Из других, оставался старшина Кузнецов 1925 года рождения и еще два выдвиженца, окончивших полковую школу и еще не успевших повысить свою классность. Полковая школа выпускала специалистов связи 3 класса, в звании младших сержантов.
Вот мы вшестером под руководством старшины роты Катаева и занялись и ротным хозяйством, и порядком в казарме, и нужно сказать мы справились. Почти все срочники были близки по возрасту и потому понятия "дедовщина" у нас не наблюдалось. В нашем небольшом казарменном помещении был сколочен квадрат двух-ярусных нар и все полсотни человек ротного состава вмещались на этих нарах, по полметра на каждого. Из других помещений, на все роты, единственный класс СЭС и общий умывальник, все остальные удобства на свежем воздухе.
Уже осенью проходили отчетно-выборные партийные собрания в низовых партийных организациях. Меня, как молодого члена партии, избрали парторгом роты. Так я и определился в подразделении, наполовину связист, наполовину молодой политработник.
Основой моей работы было поддержание боевой готовности радиостанции, а в её составе три "студебеккера", на них передающее устройство, приемное устройство со средствами быстродействия и силовая машина-электростанция, с комплектом зарядного устройства аккумуляторов. Но больше мне пришлось заниматься вместе со старшиной роты в обеспечении внутренней и караульной службы. Мы с сержантом Сазоновым стали штатными начальниками караулов от подразделения.
В те годы, начальник караула назначался из сержантов и лично принимал под охрану знамя части, и ящик с полковыми ценностями. Начальнику караула не разрешалось спать, он должен был находиться всегда на посту. Во время несения внутренней службы у дежурного находились ключи от боеприпасов и ящики офицерского оружия. Пирамиды с оружием личного состава никогда не закрывалось, а по тревоге сразу разбиралось личным составом.
В одно из моих дежурств по роте, со стрельбища возвращались офицеры нашей роты и батальона. Как обычно они сдавали личное оружие и патроны в оружейное хранилище. Принимал оружие лично дежурный по роте. Все шло обычным путе офицеры сдают свое оружие, я принимаю его, чтобы возвратить в специальный ящик, предварительно проверив не остался ли в патроннике патрон. Принес свой пистолет ТТ и наш командир батальона подполковник Филатов. Он частенько просил привести оружие в порядок, почистить и поставить на место. Я чтобы проверить, не остался ли патрон в патроннике опустил ствол пистолета на пол и передернув затвор, нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, пуля срикошетила от пола, как раз между ступнями офицера, я растерялся, сам раньше не пользовался таким оружием и снова нажал на спусковой крючок. На этот раз офицер даже подпрыгнул и спокойно сказал:- не жми больше на курок, я сам виноват, что оставил снаряженный магазин в пистолете. Потом мы извлекли обойму и оттянув затвор, извлекли третий патрон из патронника. Кары за выстрелы я не имел. Наш комбат был выдержанный офицер и культурный человек, не обвинил меня в неловкости, а всю вину, ведь оружие было сдано с наполненным магазином, взял на себя и никакого разбирательства не было.
Свободное копирование
