Наступала зима, закончились полевые работы. Теперь пришло время, заняться заготовкой дров на зиму. Где-то в конце октября, к бабушке Барсуковой, приехала дочь с двумя детьми. Для всей нашей ватаги, нас пятеро, да трое прибывших, стало тесновато. По приглашению семьи Бондаренко, наша семья и примкнувшая к нам Татьяна, с благодарностью к хозяйке тете Наде, переехали на жительство в этот пятистенный дом. Нам выделили большую часть, из двух комнат с отдельным входом и конечно с русской печкой. Так я оказался жить в одном доме, со своей знакомой девочкой Катюшей.
Из сельскохозяйственных работ, оставались только подвоз сена, соломы и вывозка зерна, в счет госплана. Нужно сказать, что урожай наш колхоз не баловал, на поставки выскребали все из хранилищ и вывозили в Тяжинский элеватор. Этими перевозками занимались, опять же, мальчишки. Кто уж придумал, но мешки не позволяли превысить вес в 40 килограмм, при полном наполнении. Иначе перевозчики не смогли бы выполнять погрузочные работы, да еще таскать эти мешки на элеваторе, на высоту 5 или 6 этажа. Обычно на каждого Ванька (возчика) запрягалось два конька, а посылали нас обычно по двое. На одного возчика, две подводы, или двое саней. На каждую из них по 8-10 мешков, в весе 320-400 килограмм. Все это нужно умножить на четыре и получишь вес более полутора тонн. Нужно было рано утром, выезжать с зерном и преодолеть расстояние до станции, 25 -27 километров, за дорогу только и подсядешь в телегу на спусках. Сдашь зерно, по весу, получишь приемный документ и только поздно к вечеру, распряжёшь лошадей. Мне, как самому грамотному участнику обоза, была поставлена задача, следить, чтобы не обманули моих спутников при взвешивании. У мальчишек с таблицей умножения, не лады. Война не дала возможности окончить, даже начальную школу. Обычно я сдавал в контору документ, о сдаче зерна, за всех возчиков.
Вспоминаю свои поездки по дрова. Запряжёшь лошадку в сани и выезжаешь в поле, находишь уголочек березок, либо лиственниц, а если нужны перекладины в огород, то и осинок. Подходишь к дереву, рубишь его под самый корень, так здесь принято. Даже когда рубишь дрова зимой, то сначала раскопаешь снег, вокруг ствола, нельзя оставлять высокого пня. Обрубишь сучья на стволе, перерубишь ствол по длине, удобной для перевозки на санях, увязываешь стволы дров, чтобы воз не растрепало в дороге. Все эти работы старались выполнять засветло.
Разные снятся людям сны. Одним, во сне приходят знакомые, друзья, недруги. Люди мечутся, смеются, иногда стонут и плачут. Мне же во сне, очень часто снится зимнее, сибирское утро. Солнце уже поднимается из-за восточных нагорий, но просматривается не очень ярко. Похожий на полнолуние диск, освещая землю, покрытую снегом, делают её поверхность пепельно-серой. Верхние, над солнечным диском, облака расцвечены яркими мазками, чудесного художника. Я вижу во сне, неторопливо бегущую лошадку, запряжённую в сани, на санях охапку свежего, пахнущего сена. Я, почему-то, не сижу в санях, а едва поспевая, бегу за санями, цепляясь за крясло. Снег скрипит под полозьями саней, раздается скрип и из под моих армейских ботинок, только что присланных мне отцом из далекого Кронштадта. Мороз под 40 градусов, в санях не усидишь, в недостаточно зимней экипировке холодно, но дело нужно делать, кончились дрова, а их рубят в лесу. И во сне я вижу, белоствольную берёзку, стволы лиственниц. Пробираюсь мимо одной, другой рощицы, не решаясь рубить этих лесных красавиц. Но вот острый топор: удар еще удар, летит отколотая щепа, ствол дерева наклоняется, и я просыпаюсь в теплой постели, открываю глаза и потом очень долго не могу уснуть. Мне очень жалко, тех загубленных березок и лиственниц.
Свободное копирование
