К лету 1942 года мое здоровье пошатнулось. Отказывались слушаться ноги, крошились зубы. Мне разрешили обратиться к врачу. Поликлиника в это время находилась в конце Советской улицы. Я решил поехать туда на велосипеде, и уже подъезжал к Советской улице, как у меня отказали ноги, я успел охватить толстое дерево и долго сидел в такой позе. Прохожие помогли мне сойти с велосипеда и я с трудом вернулся домой, ведя велосипед за руль и опираясь на него. Видно голодная зима, мое восприятие обстановки в семье и в стране, не прошли даром. Вечером кое-как добрался до поликлиники пешком. Врачи определили дистрофию мозга и общую дистрофию, мне необходима какая-то реабилитация, новое непонятное слово. По заключению врачебной комиссии, я должен был уволен по болезни с 1 июля 1942 года и подлежал эвакуации.
В это время администрацией было принято постановление, приказывающее вывести из города всех женщин, имеющих малолетних детей и всех не работающих на военных объектах. Нашу семью: мать, младшего брата и меня включили в список подлежащих эвакуации, выдали эвакуационное удостоверение и продовольственные талоны до дня эвакуации из города. Продовольственные карточки на июль месяц целиком мы уже не получили. Мы с матерью и младшим братом покидаем Кронштадт.
Где-то 10 или 11 июля мы погрузились на баржу в Итальянском пруду и на вечерней зорьке пошли на буксире к Лисьему носу. Торпедные катера поставили дымовую завесу, как только мы отошли от острова. В дымовой завесе мы спокойно шли до поворота на Лисий нос, но ветром рассеяло дымовую завесу и мы оказались на виду немецких артиллеристов, они не замедлили обратить на нас внимание. Начался обстрел нашего каравана состоящего из буксира и двух барж с людьми. Мы укрывались на дне барж. Снаряды разрывались то по одному, то по другому борту, нас заливало брызгами, почему-то рубили буксирный канат второй баржи, видно её повредили снаряды. К пирсу подошли одиноко, буксир отдал конец и сразу повернул назад. Я до сих пор надеюсь, может кого-нибудь спасли с той, второй баржи. Артиллерийский огонь продолжался, теперь немцы били по всему пирсу. Мы, побросав на барже свои дорожные вещи, бежали на сколько хватало сил в ближайший лес у пристани, а потом немного придя в себя, по пластунски протаскивали свои вещи с баржи, к уже поданным, в тот же лес, двум двуосным вагончикам.
Вскоре паровозик "Кукушка" потянул нас в сторону Ленинграда. По железной дороге нас довезли до станции Старая деревня, а там пересадили в бортовые автомашины. Проезжая по городу мы наблюдали большие разрушения, на улицах совсем мало людей.
Нас подвезли к пристани Ладожского озера с запозданием, баржи с ленинградцами уже ушли в Кабону, нас прибывших из Кронштадта оказалось не много. Моряки посовещались и решили, что кронштадтцев можно подвезти и в трюмах морских охотников, которые должны были догнать конвой и сопровождать его до Кабоны. Так мы и на Ладоге оказались на борту у моряков Балтийцев. Наш путь оказался вновь не легким, конвой встретили вражеские мессеры, их пулеметный огонь сопровождал нас почти весь путь к причалу. Слышали мы и голоса наших пулеметчиков иногда и с матами, им было жарко отбиваться от немецких самолетов, обеспечивая сохранность бесценного груза - блокадников Ленинграда. На пирсе мы увидели боцмана катера с голым торсом и уже перевязанным плечом.
В Кабоне мы сняли с плеч противогазные сумки и положили их вместе с противогазами, в уже высокую пирамиду составленную из средств противохимической защиты. Мы с братом остались с вещами, а мама пошла в контору, где регистрировали прибывших эвакуированных граждан и назначали направление, номер эшелона и день его отправления. Нас направили в Кемеровскую область Западной Сибири. Там же выдали сухой паек на время ожидания эшелона и сказали, что питание на первую часть пути мы получим в день отправления. Наша семья не стала выбирать, куда нам хотелось бы поехать, нигде нас никто не ждал, а согласились выехать уже почти сформированным эшелоном.
На побережье Ладоги, недалеко от нашего места ожидания протекала небольшая речушка, в этом месте она была достаточно многоводной. Мы с братом решили помыться на дорогу. Я влез в воду и ладно, что не зашёл где поглубже, у меня в момент свело ноги и я плюхнулся в воду всем телом. Энергично работая только руками, успел зацепиться за прибрежный кустарник и выбраться на берег. Вот так кронштадтский парень, чуть не утонул в речке, в которой как говорят, мухе по колено. Мой брат в моей беде помочь не мог, он еще не умел плавать.
Свободное копирование
