Все Государственные экзамены я сдал на отлично, но диплом получил синий, не напрягал уже себя, зная, что поступать больше некуда, да и нужен он только для "кадровиков", которые оставив запись в личном деле, сразу забудут о нем. Дипломы и знаки вручили в торжественной обстановке в стенах старейшей Академии. Потом, в Доме Кино, проведено было Торжественное собрание всех выпускников года. Выпускной вечер отмечали в узком кругу друзей в ресторане спорткомплекса "Олимпийский". Каково было мое удивление, когда в разгар веселья, в зал пришли поужинать Командующий нашей Армией и Начальник Политотдела Армии, которые не узнали меня или сделали вид, что не узнали. Я же не рискнул пригласить их на наше торжество, закон о пьянстве уже действовал. Еще накануне экзаменов, ко мне подошел знакомый слушатель, служивший в авиации и начал поздравлять с повышением по службе. Я недоуменно смотрел на него, не понимая, о чем он говорит. Оказалось, на сборах политработников авиационных частей выступал генерал Тарасенко, представитель ГлавПУра, который рассказал о том, что во многих Округах, перспективных офицеров держат долго в должностях, потому, что на них держится вся работа, из-за того, что командиров меняют как перчатки. Потом рассказал обо мне, сказав, что уже принято решение о моем повышении по службе. Я ничего об этом не знал и подумал, что это очередной лекторский прием. Вернувшись в часть, продолжал работать, забыв о данном разговоре. Вскоре меня направили с дружеским визитом в польский город Ольштын, побратим города Калининграда, в котором дислоцировалась танковая дивизия Войска Польского, праздновавшая свой юбилей. До поселка Мамоново я доехал на своей машине и, оставив ее в танковом полку, далее ехал уже вместе с командиром полка подполковником Васильевым, который тоже входил в состав делегации. В городе Ольштын был проведен парад частей, с выносом всех знамен и реликвий. Мы стояли на трибуне среди представителей руководства страны, города и военноначальников, принимавших парад. Потом было торжественное заседание, а затем праздничный обед в большом зале для всех офицеров и гостей. Вечером к нам в комнату пришел командир польской дивизии и начальник политотдела, с ними всегда и везде следовал офицер в темных очках, как оказалось представитель движения "Солидарность", видимо контролирующий все контакты руководства. Мы готовились к этому, привезя с собой энное количество русской водки, которую очень любят за границей и дополнительного пайка к подобным случаям. Вечер прошел хорошо и мы не уронили честь русского офицера, выдержав многочисленные тосты за долговечную дружбу. Утром нас повезли на полигон танкового полка, прославившегося тем, что там снимался знаменитый сериал "Четыре танкиста и собака". Посмотрев показательные учения полка с боевой стрельбой и высадкой воздушного десанта, мы пообедали в палатках прямо на стрельбище. Три дня длилось торжество. Я познакомился со многими ветеранами, расспрашивая их о прошедшей войне. Дело в том, что у многих на груди я видел "Грюнвальдские кресты". Таким орденом был награжден и мой дядя Константин Семенович Петухов, воевавший в составе Войска Польского, сформированного у нас в годы войны и участвовавшего в освобождении Польши от фашистских захватчиков. Посетив Музей польской дивизии, я оставил запись в книге отзывов, где поблагодарил за теплый прием и пожелал дальнейшего укрепления Варшавского Договора. Вернувшись в часть, рассказал всему личному составу о ходе нашего визита, сдав полученные сувениры в музей дивизии, располагавшимся на территории нашего военного городка и которым бессменно руководил прапорщик Владимир Винник. Через месяц меня вызвали в Округ в Отдел кадров Политуправления. Прибыв туда, узнал, что мне предлагается должность замполита Калининградского Госпиталя. Поняв, что мне предлагают спокойную службу среди медсестер до самой пенсии, я категорически отказался, сказав, что еще в силах работать в полку. Где-то в октябре меня вызвал командир полка и сказал, чтобы я шел в машинописное бюро и срочно сделал копию личного дела. В обед я уже был на беседе у Командующего Армией, а вечером вез запечатанную папку, с подписанным всеми должностными лицами Армии представлением и личным делом, на поезде в Ригу. Утром меня принял Член Военного Совета, Начальник Политуправления Округа генерал-полковник Губин. Он задал мне несколько формальных вопросов и сообщил, что представляет меня на должность Начальника Политотдела Мотострелковой Дивизии. Я только молчал и "хлопал глазами", ещё не веря в услышанное, зная, что "козни" могут ещё выкинуть кадровики в Москве. Вернувшись в полк, продолжал служить, ожидая приказа о повышении. В начале ноября, в туманный тихий день, неожиданно засвербило внутри, это невыносимое чувство понятно только охотникам и рыболовам. Бросив все, прямо в мундире, сел в свою машину и поехал на залив пострелять уток. Ружье и резиновые брюки от костюма Л-1 лежали в багажнике. Никогда не брал солдат с собой, а здесь, заехав на подсобное хозяйство, взял одного солдата на всякий случай, чтобы помог вытащить машину, если застрянет в грязи. Приехав на залив, надев резиновые брюки, которые мне были по грудь, я пошёл к острову, где всегда охотился. Перейдя протоку по колено в воде, замаскировался на острове в камышах. Одним выстрелом из налетевшей стайки выбил утку и пошел в воду ее искать. Когда нашел, вновь услышал всплеск и кряканье другой, казалось, что она рядом плещется. Решил подойти ближе, зная, что этого делать в тумане нельзя. Но какая- то невидимая сила меня вела в залив. Неожиданно туман стал густым, и стемнело, ничего не было видно за несколько метров от меня. Кругом в заливе кричали рыбаки, на лодках спеша на берег. Это меня совсем сбило с толку, посчитав, что кричат с берега, я потерял ориентировку. Вроде бы шел к острову, но вода поднималась уже к подбородку, наполнив полностью резиновые брюки. Сначала ружье держал в одной руке, потом сделал два выстрела, в надежде, что солдат услышит и посигналит мне. Но кругом стояла такая тишина, только слышались всплески судака и кряканье уток. Устав держать ружье, стал опираться на него, опустив в воду. Стоял и думал, что делать дальше: скинуть одежду и плыть, но куда, залив был большой и другой берег был в нескольких километрах; идти дальше - можно попасть в яму и тогда в тяжелом костюме не выплыть. Надеялся услышать шум самолета, так как аэродром Храброво был недалеко, но самолеты не летали. Странно, стоял весь мокрый в холодной воде, а холода не чувствовал! Больше всего боялся запаниковать, зная, что тогда "море будет по колено". О жизни не думал, только одна навязчивая мысль сверлила мозг, было обидно, что не дождался приказа о назначении, как будто проверяли меня на прочность ещё раз. Потеряв всякую надежду, поднял голову вверх и тихо сказал: "Если кто там есть, помоги мне выйти на берег!" Может, меня это успокоило, но мне показалось, что за спиной услышал голос... И я, повернувшись кругом, медленно пошел, и через некоторое время вода стала опускаться, уже не надо было поднимать подбородок. Это заставило ускорить движение, вот уже воды по пояс... по колено ... уже не могу поднять ноги, залитая вода тяжела! Упав на спину, вылил воду из костюма и пошел на берег, еще не веря в своё счастье. Оказалось, я прошел вокруг всего острова, параллельно берегу, и вышел на другой его конец. То есть меня тянуло все время влево, а если бы пошел правее, то ушел бы прямо в залив. Придя к машине, увидел испуганного солдата, который сигналил, кричал до этого, а, потеряв надежду, сидел в машине и грелся, ведь стоял ноябрь, и уже подмораживало. Взяв с него слово, ни говорить об этом случае никому, мы поехали домой, согреваясь от тёплой печки. Как я любил в те минуты свою машину! Дома сказал, что упал в воду, жалко только было намоченных документов. Партийный билет не пострадал, остальные я вскоре заменил. Пишу об этом случае сейчас потому, чтобы читатель никогда не повторил моей ошибки. Лучше не испытывать свою судьбу! Больше я в том году на охоту и рыбалку не выезжал, сосредоточив все внимание на службе. В декабре месяце мне было приказано срочно прибыть в Литву, где располагалась в городке Пабраде, недалеко от Вильнюса, недавно выведенная туда из столицы Литвы 153 Мотострелковая Дивизия. Тяжело было расставаться с коллективом полка, к которому за долгие годы так привык, что он казался родным. И сейчас переписываясь в Интернете со многими сослуживцами, в том числе и с женщинами, на равных разделявшими вместе с нами тяжести армейской службы. Это, прежде всего Галина Рухлинская (Сопова), Людмила Васильева (Новикова) долгие годы, служившие в штабе полка. От Людмилы узнал о смерти её мужа, начальника инженерной службы полка гвардии майора Владимира Алексеевича Васильева, получившего тяжелую болезнь после ликвидации последствий на Чернобыльской АЭС. Вечная ему память! Активную переписку веду сейчас с Геннадием Мельниковым, Юрием Лопатенковым, Василием Бондаренко, Александром Столярчук, Василием Середой, Юрием Хозякиным, Евгением Лысина, Аркадием Зимницким, Айнарсом Зурковс и другими. Рад буду тем, кто откликнется на мои воспоминания и напишет о себе. А тогда, попрощавшись со всеми, я снова был в пути уже в знакомую Литву, оставив свою семью в Калининграде.
