Дачу Алексей Федорович любил, всегда ждал лета, ему не терпелось скорее сюда переехать: здесь вольно, воздух. Приезжали они в июне. Заказывалась грузовая машина, собирались его ученики и Азины аспиранты. Некоторые к тому времени уже преподавали классическую филологию, латынь. Они выгружали из машины его вещи: качалку... сколько я его помню, он сидел в этой качалке в своей черной шапочке и диктовал... Выгружали чемоданы с книгами, запасы продуктов, стол дубовый, ряженку... Ряженку он очень любил.
Каждое утро он вставал около одиннадцати и проходил в ванную, Аза - за ним. Я его спрашивал:
- Как спали, Алексей Федорович?
Он отвечал:
- На "три" или на "четыре с минусом".
"Пятерок" не было никогда.
До двенадцати они завтракали. Нередко Аза приглашала к столу и меня. Непременно был кофе. Ежедневно. Обязательно! И до прихода секретаря мы беседовали о том, что делается в философии.
Сюда к нему постоянно приезжали секретари. Он диктовал, они писали. Многие из них сами потом станут хорошими учеными. Приезжал редактор. Как бы плохо Алексей Федорович ни спал, с полудня до шести тридцати вечера он работал ежедневно, не зная ни выходных, ни отпусков, - вот здесь, за столиком в саду. Тут, на даче, были написаны многие его труды.
К нему приезжала врач-терапевт - одна и та же много лет, - следила за его здоровьем. Лечился он пчелами - нервы, бессонница. Хотя по радужной оболочке установлена у него огромная витальная потенция.
В дни его рождения, 22 сентября, приезжали все его ученики. Тут бывало столпотворение! На террасе устраивали грандиозный стол: арбузы, пироги. Бывало и вино, но мало.
В дни его "круглых дат" в Педагогическом институте, где он работал, организовывали торжества. Приветствовали свои, приезжали зарубежные гости. Когда он произносил ответную речь, он начинал ее древнегреческим, потом переходил на латынь, потом - на немецкий, на английский, французский, церковно-славянский и завершал ее современным литературным русским языком. Однажды на его юбилей приехал замминистра культуры и сказал, что Лосев - великий мыслитель, а тот ответил:
- Я бы добавил, что я еще и великий труженик.
Свободное копирование
