Познакомились мы в самом начале 50-ых. Языковеды Москвы учились у него латыни. Было разрешено прийти и мне. Встретила нас большеглазая с длинной косой женщина - Аза Алибековна. Ей было 34 года, а она уже - доктор филологических наук.
Нас провели в кабинет к Алексею Федоровичу. Меня поразила необычайно богатая библиотека, от пола до потолка вдоль стен уставленная стеллажами с книгами. Я никогда не видел таких огромных и толстых книг, таких старинных справочников. Помню громадный стол, где он работал, тесный диванчик, где он спал, вокруг статуи античные, головы, бюсты. Ну, просто кусочек Древней Греции. И среди всего этого загадочный Алексей Федорович - человек из прошлого века. Был он высокий, грузный, с огромным лбом и уже к тому времени потерял зрение. Алексей Федорович окончил гимназию еще до революции, стал скрипачом. Потом учился в университете. Те, кто учился вместе с ним, рассказывали, что Лосев был фантастически работоспособен уже в юности. Из библиотеки он не вылезал - изучал филологию и философию.
Слеп он был не от рождения. Однажды играл, и струна скрипки, оборвавшись, хлестнула его по глазам. А может быть, это оттого, что во время войны ему приходилось таскать тяжести - отслоилась сетчатка.
В советской науке его долго считали фигурой одиозной. Каганович и Молотов на XIV съезде партии критиковали его за самиздат. Лосев во время НЭПа издал свои книги "Диалектика мифа" и "Философия имени". Тогда это можно было - самому себя опубликовать. ЦК обвинил его в идеологических отклонениях. Ему было запрещено читать лекции по философии, его не публиковали. Он оказался в исключительной изоляции. Существовал только благодаря своим лекциям по древнегреческому и латыни. А году в 29-ом он попал в тюрьму.
На его лекции по латыни я ходил несколько лет. Потом он преподавал нам сравнительную филологию. Он сопоставлял корни слов, рассказывал о мифологических персонажах. Помню, рассказывал о Пане, боге леса, - оттуда и слово "паника". От древнегреческого мы переходили к древнеиндийскому. Санскритские корни он сопоставлял с церковно-славянскими, с еврейскими. Он все рассматривал во взаимосвязи. Он преподавал нам язык, анализируя его с культурологической точки зрения. От слова мы перешли к грамматической структуре фразы, от языка - к нравам и обычаям. Вот так я учился у Алексея Федоровича Лосева.
Во время войны его пригласили в МГУ читать логику и диалектику Гегеля. Студенты перестали ходить к другим преподавателям! Все захотели слушать Лосева. Он был потрясающе эрудирован. Он цитировал на память Платона, Гуссерля. Однажды он процитировал Канта!
Жалобы посыпались и в деканат, и в ЦК. Его отстранили от преподавания. Потом приняли в Пединститут им. Ленина учить студентов греческому и латыни. Там он проработал до конца своих дней.
Когда вышли первые два тома Философской энциклопедии, а в них - большое количество статей Алексея Федоровича, на него обратили внимание. Его начали публиковать фундаментально. Только в издательстве "Искусство" Лосев выпустил восемь томов по истории античной эстетики. Некоторые из них рецензировал я.
Свободное копирование
